Евгений Иванов - Кавказский транзит

— Помолчи отец, — спокойно ответил Нарышкин и обратился к другим пассажирам. — Ваши документы.

В руках у него оказались паспорта граждан России Бабаева, Амирханова, Кулиева и Умарова. В каждом паспорте присутствовали миграционные корточки с дата-штампами Староазовского автомобильного пункта пропуска. Он передал паспорта начальнику, а сам направился к автомобилю, на котором они прибыли. За рулем тихо сидел мужчина, ничем о себе не напоминая. Нарышкин осветил фонарем его лицо и воскликнул:

— О-о, старый знакомый! Если не ошибаюсь, Магамедов Али Каримович.

— Так точно, — радостно ответил водитель, — У вас хорошая память, начальник, — сделал он комплимент Нарышкину.

— Я смотрю, ты машины меняешь, как перчатки.

— А что делать, мой бизнес — это перевозки. Людей я перевожу на этой машине, грузы на «Газели», жить, как-то надо.

— И куда же ты вез этих пассажиров? — поинтересовался у него майор.

— Как куда? На пункт пропуска, — удивленно ответил Магамедов.

Нарышкин отошел от него и подошел вновь к пассажирам.

— Содержимое карманов выложите не землю, — скомандовал он.

В этот момент к нему подошел помощник прокурора и, взяв под локоть, вежливо отозвал в сторону. Когда они оказались на значительном удалении от остальных, он с возмущением произнес:

— Майор, ты что себе позволяешь? Погоны носить надоело? Неужели до тебя не доходит, что это беззаконие.

— Потом поговорим о моих погонах, — освободив руку, сказал Нарышкин и пошел к задержанным.

— Майор, я тебя не отпускал, — рявкнул Корсун.

Нарышкин проигнорировал слова помощника прокурора и вновь обратился к задержанным:

— Вы не поняли, что я вам сказал?

Один из пассажиров, видимо услышавший разговор Нарышкина с Корсуном, засунув руки в карманы, демонстративно заявил:

— Я не буду выполнять Ваши противоправные требования. Я гражданин России и требую присутствия нашего консула.

— Сейчас, — грубо ответил майор, — машину за ним пошлю.

Нарышкин решительно направился к микроавтобусу. Открыв пассажирскую дверь, он залез в салон и через минуту, стал выбрасывать оттуда сумки. К нему подошел Парамонов и тихо, чтоб никто не слышал, пробормотал:

— Ты в своем уме, завтра помощник прокурора напишет протест, нас же затаскают по прокуратурам и инспекциям.

— А у меня другого пути нет, — на ходу ответил Нарышкин, — Иду вабанк.

Он поднял спортивную сумку с земли и вытряхнул ее содержимое на землю. Оттуда высыпались белье, спортивная одежда, предметы личной гигиены и продукты.

— Чья это была сумка? — спросил он пассажиров.

— Моя, — ответил мужчина, который ранее требовал присутствия консула.

Нарышкин поднял вторую сумку.

— Это чья?

— Моя, — ответил самый старший на вид мужчина.

Юрий вытряхнул и ее. Там тоже не оказалось ничего, что могло бы привлечь его внимание.

— А где ваши вещи? — обратился он к двум другим пассажирам.

— А у нас нет вещей, мы обычно путешествуем налегке, — отозвался один из них.

Нарышкин осмотрелся по сторонам и неожиданно для всех бросился на буксир.

— Подполковник, — обратился к Парамонову Корсун, — Угомоните своего подчиненного, не то я сам надену на него наручники.

— Я не могу, — пожимая плечами, ответил тот, — Нарышкин кандидат в мастера спорта по боксу и когда у него «планка падает» от него можно ожидать чего угодно. Если хотите, надевайте наручники сами, я лично не рискну.

— Идиотизм какой-то, — возмутился помощник прокурора и молча отошел в сторону.

Через несколько минут Нарышкин вышел на пирс с двумя спортивными сумками в руках. Он подошел к тем лицам, которые, якобы, путешествовали налегке, и с победным видом спросил:

— Это ваши вещи?

Мужчины переглянулись между собой и озадаченно посмотрели на старшего своего товарища, который стоял ближе к Парамонову и Корсуну. Тот явно начал волноваться, но совладав с собой, примирительно улыбнулся и обратился к помощнику прокурора:

— Командир, я вижу, Вы здесь старший, давайте договоримся. Мы опаздываем на поезд, поэтому предлагаю заехать в ближайшее кафе, Мы накрываем вам хороший стол по вашему заказу и прощаемся. Честное слово, на работу опаздываем.

Он прижал правую руку к груди, демонстрируя искренность своих слов.

— Во-первых, старший здесь я, — гордо заявил Парамонов, — А во-вторых, поужинаем мы сами, но только после того, как досмотрим Ваши вещи.

Корсун покраснел от ярости и, сжав кулаки, развернулся спиной к стоявшим напротив него собеседникам.