Евгений Сухов - Конец таежной банды

– Хорошо, пойдете с нами, – великодушно согласился Кван, попыхивая трубкой, – но с одним условием, товарищ Красин, вы не будете мешаться под ногами. Операцией в отсутствие Коновалова командую я. Мне не нужны советчики. Если от вас будут какие-то проблемы, то я церемониться не буду. Это понятно?..

– Да понятно, – прошипел красный как рак начальник окрисполкома. – Можно мне тогда пойти к основному логову бандитов?

– Вы же сказали, что там никого нет, – усмехнулся Кван. – И не думайте, что Ли в мое отсутствие пойдет у вас на поводу. Он выполняет лишь мои приказы…

– Я местный и хорошо знаю эти болота, – терпеливо пояснил Красин, – там от меня будет больше пользы. – А сам подумал про себя, что после уничтожения бандитами отряда Квана Ли не останется ничего другого, как подчиниться ему. Они, конечно, сходят на болота, убедятся, что там никого нет, а затем вернутся и разобьют бандитов. Восьмидесяти человек для этого будет достаточно. А эти дурачки пусть идут на верную смерть.

– Вы знаете эти болота, отлично, – обрадовался Кван, – слышишь, Ли, у тебя появился проводник.

Люди в ските сторонились ее словно прокаженной, возможно, боялись, что снова вернутся красные. Иссеченная ветками, в порванной окровавленной одежде Евдокия прямиком пошла к дому крестного под напряженными взглядами скитниц. Еще издалека она заметила, что входная дверь приоткрыта. В душе сразу появилось недоброе предчувствие. С ним, верно, что-то случилось. С сильно бьющимся сердцем Евдокия переступила порог дома. Внутри царил полумрак. Потом на полу она разглядела большую лужу крови. Худшие опасения сбывались на глазах.

– Дядя Афанасий, – позвала она дрожащим голосом, приближаясь к луже крови на полу. Точно ли это была кровь?

Ее правая рука потянулась к кобуре с пистолетом. В этот момент человек, прятавшийся за дверным полотном, резко захлопнув дверь, напал. От удара в затылок Евдокия рухнула вперед на стол, едва не потеряв сознание. Нападавший развернул ее, ударил наотмашь по лицу. Перед глазами закружился хоровод из цветных пятен. Вяло сопротивляясь, Евдокия сползла на пол. Затем последовал удар ногой в живот… Еще один… Бросив пинать, противник навалился на нее всем весом, схватил за горло.

Задыхаясь, она услышала зловещий шепот:

– Думала от меня сбежать. Все, отбегалась. Со мной такие фортели не проходят.

– Пусти, сволочь, – прохрипела Евдокия, узнав Серого.

Но тот словно не слышал и говорил о своем:

– Я все знаю. Ты и с Власом была, и с Патрикеем, пока меня не было. Так просто ты бы ими крутить не смогла. Все дело в этом…

Отбиваясь из последних сил, Евдокия нащупала на полу глиняную кружку. Не раздумывая, она ударила ею Серого в висок, так что во все стороны полетели черепки, а в руках осталась только ручка. Серый, хрипло вскрикнув, выпустил ее горло и повалился на бок. Больше он не двигался. С огромным облегчением Евдокия вдохнула живительного воздуха, закашлялась, села, растирая шею, пинком оттолкнула его ногу и попыталась встать, но получилось не с первого раза. Потом, наконец, поднялась, посмотрела на своего обидчика. Тот лежал на боку. По лицу стекала кровь. Евдокия достала из кобуры пистолет и прицелилась. Палец лег на спусковой крючок, но нажать она никак не могла. Слишком много всего было между ними.

– Вот гадство, – прошептала она, опуская оружие. Евдокия никак не могла понять, почему он так поступает с ней, почему втемяшил себе в голову, что она ему изменяла. Откуда все пошло? Сам он не мог просто так этого придумать. Значит, кто-то надоумил. Вопрос только кто. Сам Серый ни за что не скажет. Осторожно приблизившись, она пощупала у него пульс. Сердце билось медленно и ровно.

– Ничего, переживешь, кретин, – прошептала она и врезала ему под дых, – это тебе за то, что пытался убить меня… а это за то, что называл проституткой, а это за все остальное до кучи…

Отпинав его как следует, Евдокия содрала с бывшего любовника всю одежду, связала его и удовлетворенная вышла из дома, представляя, какая в ските начнется потеха, когда он выскочит из избы в чем мать родила. Будет сестрам развлечение, а то все о боге думают да молятся, а паскуднику этому урок. Выскочив на крыльцо, Евдокия остановилась. Перед домом собралась целая толпа. Впереди стояла сама схимонахиня.

– Здравствуй, Евдокия, – произнесла она печально, – тебе надо пойти со мной в молельню. Афанасий очень плох. Зовет тебя.

Евдокия не смогла вымолвить и слова. Она молча пошла за монахиней, чувствуя, как дрожат губы. Все, кого она знала, уходили. Не осталось ни родственников, ни друзей семьи, только сестра да Влас с Патрикеем. Теперь вот крестный.