Евгений Сухов - Конец таежной банды

– Спятил, что ли, совсем! Пусти, дурак!

Емельян замычал что-то нечленораздельное и, не переставая ее тискать, стал неистово целовать шею, грудь, лицо, затем повалил на пружинивший под ногами наст из хвои, прошлогодней листвы и травы, рывком разорвал рубашку.

– Ну ладно, гад, – прошипела Анисья, ухватила его за пальцы на правой руке и вывернула так, что гигант ничего не смог сделать, а лишь закричал от боли. Попытался освободиться, но Анисья второй рукой ударила его в горло. Конечно, такому бугаю, объятому страстью, удары атаманши были что щекотка. Емельян легко мог добиться своего, однако он все-таки не желал ей зла, и боль помогла ему очнуться от наваждения. Дикое выражение на лице Емельяна сменилось ужасом от осознания содеянного. Зрачки глаз расширились, как от сильной боли. Он так давно любил Анисью, но никак не выказывал этого и вот так глупо сорвался, потерял голову, едва не натворил бог знает чего. Кто он, а кто она? Им никогда не быть вместе… Эти мысли за секунду пролетели в его сознании. Сердце сжалось от щемящей тоски, и Емельян попятился, красный как рак, виновато пряча глаза.

– Стой, – неожиданно остановила его Анисья, ухватив за руку.

Емельян с изумлением посмотрел на нее.

– Поцелуй меня, – велела она с улыбкой, наслаждаясь его глупым видом.

Емельян робко коснулся ее плеча, склонился, поцеловал в губы, и она жадно ответила, обняла и прижалась всем телом. Их ничего больше не разделяло.

Чухпелек Томыспаев стоял на скале и целился вниз, туда, где у выхода из ущелья резвилась атаманша со своим телохранителем. В глазах его светилась ненависть. Палец лег на спусковой крючок. В прицеле было довольное лицо Анисьи. Затем шаман передумал, опустил винтовку и выдохнул, выпуская из себя злость. Он легко мог бы убить их обоих, не сходя с места, но где-то в глубине души сидел страх, что девка действительно колдунья… Что, если она не умрет от его выстрела? Что, если раны будут затягиваться, и она обрушит на него всю свою волшебную силу. Лучше выждать. И тут лицо Чухпелека озарила кровожадная улыбка. Он понял, что можно использовать другого для грязной работы, причем необязательно посвящать этого человека в свои планы. Если атаманша окажется колдуньей, то она убьет исполнителя, если нет – то она умрет, но никто не будет винить в этом его. Томыспаев уже знал, кого выбрать для этой работы.

Патрикей с наслаждением потягивал чай из блюдца и поглядывал на Серафиму Пименову – вдову кулака, жившую в лагере уже второй месяц и исполнявшую обязанности поварихи при штабе. Та мыла посуду в кадушке и, вытерев ее полотенцем, складывала на стол.

«Ладная и мне по возрасту», – подумал он и открыл было уже рот, чтобы выдать поварихе комплимент, но в этот самый момент в дело неожиданно вмешался Влас Пакин. Подлетев к избе, он спрыгнул со своей кобылы, привязал ее к столбу и поинтересовался:

– Где Евдокия? Не видел?

– Видел, как она в горы поехала с час назад, – ответил расслабленный Патрикей и, нехотя оторвав взгляд от поварихи, посмотрел на штабс-капитана: – А что, у тебя что-то срочное?

– Ясен пень, срочное, – огрызнулся Пакин и присел рядом на лавку. – Она одна в горы поехала?

– С Емельяном, – сказал Патрикей, задумчиво разглядывая на столе тарелку с бубликами.

– Ну, это куда ни шло, – вздохнул Пакин, – а то в последнее время она… – он воровато оглянулся, не слышит ли кто, и поправился: – Они стали слишком беспечными. Мне донесли, что одна из них спуталась с этим уголовником, Серым.

– И что? – хмыкнул Патрикей. – Какое тебе дело, с кем они милуются. Они взрослые и сами знают, что делают, а ты им не отец, указывать не можешь.

– Да, понимаешь, этот уголовник может вытворить все, что угодно. Запудрит девчонкам мозги… Лично я собираюсь что-нибудь предпринять, – решительно произнес Пакин, – если потребуется, я этого гаденыша своими руками удавлю. А ты как, со мной или нет?

– Я, конечно, с тобой, но хотелось бы не вляпаться, – осторожно заметил Патрикей.

– Я вот тут подумал, – медленно проговорил Пакин, – пора бы ограничить власть девчонок. Пусть выполняют функции руководителей номинально, а фактически делами управлять будут знающие люди… Так, по-моему, будет справедливо. Они еще слишком молоды для таких дел.

– Знающие люди, – ухмыльнулся Патрикей в усы, – на кого это ты намекаешь?

– На нас с тобой, – ответил Пакин.

– Хе-хе, да ты, я смотрю, высоко метишь, – весело заметил бывший приказчик и напомнил: – Влас, а ты не забыл, кем мы управляем? Больше половины – это местные, которые подчиняются шаману и слушаются нас лишь потому, что верят в божественное происхождение атаманши. Из оставшихся – половина уголовники, которые подчиняются только Серому. Другая половина – малограмотные крестьяне, наспех обученные тобой военному делу. Настоящих солдат по пальцам можно пересчитать. Мы явно в меньшинстве. По-моему, не стоит раскачивать лодку.