Анатолий Гончар - Смертники

«Будь что будет…» – палец отпустил уже готовый сорваться спусковой крючок. Алексей открыл глаза, заморгал, привыкая к свету, и, отстранив от себя вдруг ставшее таким непомерно тяжелым оружие, встал на колени. Все тело дрожало. Гаврилюк поднялся, закинул за спину «ВСС», взял прислоненный к стенке окопа автомат и, шатаясь от слабости, побрел к левому флангу, тщательно обшаривая взглядом каждый сантиметр, каждый закоулок преодолеваемой линии траншей. Наконец ему улыбнулась удача – в серой пыли лежал утерянный кем-то зеленый патрон калибра пять сорок пять. Алексей вставил его в магазин и передернул затвор. Теперь его автомат был заряжен. Уже более уверенно он двинулся дальше, и вот ему повезло вновь – в углу одного из окопов, под слоем земляной крошки лежала пачка трассирующих патронов. Алексей плюхнулся на колени, разорвал бумажную упаковку, высыпал содержимое перед собой прямо на землю, стал лихорадочно забивать ими пустой магазин автомата. Тридцать патронов – это целая вечность жизни, тридцать прицельных выстрелов… тридцать и еще два. Лишь бы гады не подошли раньше, лишь бы… Наконец раздался щелчок, и магазин встал на свое место. Уф, успел!

«Все, теперь живем!» – почти весело подумал Алексей и, преодолевая слабость, встал. Теперь оставалась самая малость: выглянуть из бойницы и найти цель.

Последнего бандитского снайпера, засевшего в глубине обороны и не слишком маскировавшегося со стороны тыла, удалось снять выстрелами из ВССа. А бандитов Ильяза, сидевших в окопах на правом вражеском фланге, Игорь со своими разведчиками смял в течение минуты – набежал сзади и буквально расстрелял их в спины, совершенно не думая об этичности подобного способа ведения боевых действий. Последних трех ильязовских боевиков, тех, что сидели в дальнем окопе, выцепили прямым попаданием реактивной противотанковой гранаты.

– Работаем! – Гуревич заменил магазин и, увлекая за собой бойцов, поспешил дальше в готовности атаковать основные силы противника.

Вспыхнувшая сзади перестрелка – нет, просто стрельба «в одни ворота» застала Ваху врасплох. Он еще бежал вперед, когда сзади послышались истошные крики на дикой завывающей ноте:

– Окружили-и-и-и! – Ваха дернулся, секунду колебался между желанием увидеть тело ненавистного, ставшего уже личным врагом русского и необходимостью встретить навалившегося сзади противника.

– Забери его шайтан!

Из двух зол выбирают меньшее, и Ваха выбрал правильно – следовало остановить и уничтожить внезапно появившегося врага. А уже потом можно вернуться – хоть бы и к трупу, чтобы выколоть ему глаза и отрезать голову. Можно и повременить, никуда он не денется. Трупы не ходят. Здравая мысль и отданная команда:

– Противник сзади! – Крик, призванный организовать, воодушевить смешавшихся от непонимания происходящего воинов. – За мной! – а это уже призыв к действию. Ваха развернулся и побежал навстречу гремящей канонаде и доносящимся воплям умирающих моджахедов.

– Спецы!!! – заорал выскочивший навстречу Вахе боевик с широко раскрытыми, обезумевшими от страха глазами.

– Стоять! – взревел Ваха, но тот, не обратив на этот окрик никакого внимания, понесся дальше.

Ваха дернул в его сторону стволом автомата, повел, но на полпути остановил, плюнул на землю и, отвернувшись, побежал дальше. Следующего драпающего с такими же расширившимися от паники глазами он схватил за шиворот и резким рывком развернул в обратную сторону.

– Ты, жалкий сын шакала! У тебя оружие, ты воин! – выкрикивал Ваха, стыдя боевика, почти потерявшего от страха разум. – Соберись! – кричал он вновь, едва ли не пинками гоня его перед собой навстречу противнику. Боевик сжимался, дрожал, но все же, повинуясь окрикам, продвигался вперед.

За это время мимо пробежали еще двое боевиков, но Ваха уже не пытался их остановить. Ему хватало и этого одного, ни в какую не желающего встречаться с русскими, труса. Как говорится, грудь в грудь, глаза в глаза. Но этот трус так и не встретился с атакующими грудь в грудь – ему досталась одна из сотен шальных пуль. Почти уже на излете, потеряв среди листьев и тонких веток свою силу, она тукнула боевика в висок, проломила податливую кость и ушла далеко в мозг.

– Собака! – выругался Ваха, обходя бездыханное тело. В душе помощника командира боевиков, кроме презрения, никаких других эмоций не было.