Сергей Донской - Битва президентов

В театре короля играет свита.

В жизни эта свита создает короля, лепя его каждый на свой вкус, кто во что горазд. В результате получается ходячий муляж, манекен, биоробот.

Скептики могут сравнить Силина и Астафьева, разговаривающих почти одинаковыми голосами, употребляющих очень похожие выражения и делающих идентичные жесты. Их плащи, костюмы, галстуки, расстегнутые рубашки, демократические водолазки, джинсы и куртки словно взяты из одного гардероба, где будет во что одеться и следующему президенту.

Сознавал ли это когда-нибудь Астафьев? Вряд ли. Ему показали, как решительно распахивать дверь при входе в помещение, заполненное прессой, он заученно распахивает и входит. Его ставят в лыжном костюме у подножия гор и фотографируют, а он только улыбается, не думая, что несколько лет назад на том же месте в той же одежде красовался Владлен Вадимович. Он употребляет в разговоре с журналистами словечко «кошмарить», не отдавая себе отчета в том, что это не пошлая хохма для электората, а просто банальный плагиат. Он поднимает указательный палец, копируя предшественника. Все это не его вина и не его заслуга. Над ним работали и работали специалисты, опекавшие предыдущего президента. Им показалось, что они нашли образ, популярный в народе, и они решили тиражировать до тех пор, пока будут увиваться вокруг Кремля.

Между тем образ начал приедаться, и, чувствуя это, Астафьев инстинктивно стремился поменять что-то в себе и вокруг себя. Однако всякий раз его успокаивали те, кому как раз менять ничего не хотелось. Ведь огромный аппарат, обслуживающий российского президента, обновился лишь на какие-то пятнадцать процентов. «Старички» предпочитали катиться по наезженной колее. «Новичкам» не оставалось ничего другого, как присоединяться к большой шумной компании.

И все же имелся в распоряжении Астафьева один человек, стоявший особняком. Человек, к мнению которого он прислушивался и которому доверял. Человек, о существовании которого не подозревали даже те, кто мнил себя приближенным к президенту.

Он был родом из Санкт-Петербурга, и в жилах его текла кровь холодная и водянистая, как осенняя Нева. Если верить документам, то звали его Глебом Георгиевичем Грином, во всяком случае, на данном этапе карьеры. Когда его спрашивали, а не приходится ли он родственником тому Грину, который сочинил «Алые паруса», он обычно отвечал отрицательно, но уточнял, что, вполне возможно, является прямым потомком Гринева из «Капитанской дочки».

Такая же путаница происходила с биографией Глеба Грина.

До появления в окружении президента он числился в разведке, но не в Службе внешней разведки РФ, не в войсковой разведке и не в контрразведке ФСБ. Как удалось выяснить после тройной проверки, Грин проходил службу в самой засекреченной структуре Российской Федерации, превосходящей в таинственности даже пресловутый спецназ ГРУ. Сокращенно называлась она УФО, что расшифровывалось как «Управление федеральной охраны» и не говорило несведущему человеку ровным счетом ничего.

Астафьев, которому напрямую подчинялось управление, прибегал к его услугам лишь дважды. В первый раз во время российско-грузинской войны, когда возникла необходимость запугать Михаила Шахашвили и заставить его отказаться от дальнейшей агрессии. Судя по его невменяемому поведению перед телекамерами, это невидимкам из УФО удалось в полной мере. До прекращения боевых действий Шахашвили не решался ходить в одиночку даже по малой нужде, а во время выступления в прямом эфире увидел в студии российского разведчика, впал в прострацию и стал задумчиво жевать собственный галстук.

Во второй раз Управление федеральной охраны было задействовано Астафьевым в день празднования Военно-морского флота в славном городе Севастополе. Ему стало известно о провокации, готовящейся там для дестабилизации обстановки и разрыва договора между Россией и Украиной. Несколько украинских спецназовцев, переодетых российскими моряками, должны были затеять массовую драку, сопровождаемую убийствами мирных жителей. К счастью, ребята из УФО вовремя нейтрализовали этих лжеморячков и не допустили кровопролития.

Находился ли тогда среди них Глеб Грин, президент не знал. Этот человек был приставлен к нему в качестве то ли консультанта по щекотливым вопросам, то ли личного телохранителя, то ли специалиста по особым поручениям. Порекомендовал его предшественник Астафьева, сказавший в доверительной беседе: