Андрей Загорцев - Боевое кредо

Так и прошел этот ничем не примечательный парко-хозяйственный день.

Все было как обычно. Только, вернувшись с занятий с офицерами и суточного выхода, заместитель командира по воспитательной работе долго кричал и разорялся по поводу майора Черепанова.

– Меня, старого заслуженного полковника, выдернули на эти занятия, а этот гнусный майоришка… он… он…

– Подумаешь, меня тоже выдернули из строевой части, но я же не плачу и не кидаюсь всем рассказывать, как замполиту летеха и начальник клуба рюкзак тащил, недоуменно пожимал плечами Вова.

Что там у них произошло, я был не в курсе. Добросовестно отбрехавшись перед комбригом и под видом оперативно-полевой поездки для рекогносцировки будущих учений, я, прячась, просидел дома. Комбриг посчитал, что мне доверять нельзя, поэтому прикрепил ко мне начальника связи бригады. Начальник штаба бригады посчитал, что начальнику связи бригады доверять тоже нельзя, и прикрепил к нему радиостанцию для выхода в эфир, – видно, сотового телефона было недостаточно. Мы с начальником связи друг другу вполне доверяли, а на суточный выход идти не хотели. Поэтому начальник связи просто озадачил начальника приемной радиостанции докладами об отработанных по графику сеансах. В результате я провел рекогносцировку своей квартиры, начальник связи – рекогносцировку дачи своей тещи, а начальник аппаратной отработал пять обязательных сеансов на оценку «отлично». Счастливчики, попавшие на занятия по профессионально-должностной подготовке, ринулись за освобождениями в медицинский пункт, но их по дороге поймал весьма сообразительный бригадный зампотех и начал спрашивать, куда все бегут. Тут же кто-то ляпнул, что все бегут делать прививки от птичьего гриппа. Зампотех по кличке Баклан пристроился к толпе офицеров и возглавил дальнейшее движение. Однако комбриг был полковником старой закалки. Начальник медицинского пункта, высокий интеллигентный капитан Аллилуев, всем вместо «болен, освободить…» писал «допущен к полевому выходу». Капитан сразу же стал непопулярен, так как у зампотеха обнаружили действительно какой-то грипп и увезли в госпиталь на личной машине начмеда («санитарка», как обычно, была сломана). Как дальше развивались события и что там у них случилось, я был не в курсе. Только перед скрытным пересечением линии КПП я зашел в класс, где проводилась первая часть занятий. Несмотря на то, что без Черепанова работа в строевой части была завалена, Вова, как очень ответственный офицер, сказал всем страждущим выписок и прочей бумажной ерунды:

– Я – офицер спецназа. Прежде всего я должен повышать свой профессиональный уровень, отвалите…

Когда мне удалось заглянуть в класс, там сидели всего лишь Вова и два офицера технической службы. Причем сидели – это громко сказано. Майор дергался на столе, громко напевая:

– Я танцую пьяный на столе…

Технари ему громко аплодировали и подпевали. Попрощавшись со всеми, я убыл, услышав одобрительное:

– Вали домой, прошарщик.

Говорят, после меня заглянул комбриг и, увидев танцующего майора, очень опечалился. Так как заместитель по воспитательной работе и просто замкомбриг танцевали в соседнем кабинете под «золотые хиты семидесятых» («Снег кружится, летает и тает», а по версии Черепанова, танцевали медленный танец), то подход к проведению занятий с офицерами был кардинально пересмотрен. Два заместителя возглавили это мероприятие, обещавшее довести наших бригадных офицеров до вершин спецназовского мастерства. На выход получали оружие из роты специального вооружения. Несмотря на попытки замов вооружить Черепанова «АГСом», Вова отбрехался, схватив наиболее легкий «АС» (автомат специальный). Тогда «АГС» предложили технарям, но – не на тех напали. Пачишин, согласно штатной должности, всегда находился в «преступном сговоре» с начальником службы РАВ (ракетно-артиллерийского вооружения) бригады, поэтому частенько исполнял его обязанности. В тот момент начальник службы лежал в прединфарктном состоянии в госпитале по причине приближающейся проверки из ФСБ, и Пачишин, недолго думая, вызвал в оружейку РСВ (роты специального вооружения) начальника склада вооружения с уже готовыми накладными. Пока замы о чем-то совещались, несчастный автоматический гранатомет был сдан на склад. Когда выезжали на вертолетную площадку, Черепанов и Пиотровский первые залезли в автобус, предназначенный для офицеров, и стали требовать со всех плату за проезд. У замов, по всей видимости, денег при себе не оказалось, и они выехали на специальном техническом средстве «Гусар». Дальнейшие события мне рассказывали попеременно человек десять, поэтому ничего внятного я так и не услышал.