Андрей Дышев - Славы жаждут дураки

– Вот, смотри, здесь больше всего!

– Чего ты меня толкаешь на эту гадость? Сейчас я тебя тоже толкну!

– А вот глаз валяется! Ва-а-а!

– Сам ты глаз! Это пробка!

– Испугался, чмурик?..

Я почувствовал себя скверно. Неужели я до последнего надеялся, что Инга всего лишь нехорошо меня разыграла? Теперь уже можно было не сомневаться в том, что здесь был совершен наезд на человека. Следственная бригада свое отработала. Труп увезли. Отпечатки на асфальте срисовали, сфотографировали; расстояние от следов колес до тела, от тела до бордюра, от бордюра до следов колес измерили. Отвалившийся колпак подобрали и аккуратно опустили в полиэтиленовый мешок. Затем пятна крови залили хлорированной водой и уехали. Колба песочных часов с грохотом опустилась мне на голову, и сухая струйка начала выкачивать из-под моих ног опору…

Я вдруг резко остановился, словно налетел на невидимую преграду. Инга наступила мне на пятку и ткнулась лбом в плечо. Холодный пот волной прошел по спине. Я смотрел на открытое окно в стене, на облака пара, выкатывающие оттуда, на жирный оцинкованный подоконник, на девушку в белом халате и платке, стоящую над шипящим противнем, и на листок из ученической тетради, прикнопленный к раме, с неровной надписью: «ПИРОЖКИ С КАПУСТОЙ, КУРАГОЙ, КАРТОШКОЙ, РИСОМ».

– Что это? – прошептала Инга, не видя ничего страшного, но на всякий случай пугаясь.

– Пирожки, – пробормотал я.

– Ты хочешь есть?

– Когда? – пробормотал. – Когда это произошло?

Инга отрицательно покрутила головой и судорожно сглотнула.

– В два? – спросил я и взял девушку за плечи. – Отвечай! В два?

– Ты что? Ты что? – лепетала она, и по ее глазам я понял, какое сейчас на моем лице выражение.

– Ну! – крикнул я и сдавил ее плечи. – В два? Да? В два?

– Отстань! – взвизгнула Инга и попыталась высвободиться. – Я не помню! Ты сумасшедший! Ты делаешь мне больно!

– Без четверти мы отъехали от гостиницы, – вспоминал я, глядя сквозь Ингу. – До рынка ехали минут пять-семь. Еще минут пять я разговаривал с Вечным Мальчиком. Потом… потом разыскивал тебя, минут десять, не больше… Все сходится! Пошли!

Я схватил Ингу за руку и потащил за собой.

– Куда ты? Объясни, что с тобой! Мне больно, ты оставишь синяки…

– Лембит Лехтине, – бормотал я. – Моего возраста, моего роста, моей комплекции. Значит, на вид тридцать – тридцать два, рост сто восемьдесят, сухощав. Жгучий брюнет… Эстонец – жгучий брюнет? Но допустим, что это так…

Инга, ничего не понимая в моем бреде, волочилась за мной, как упрямый ребенок. Когда мы зашли в вестибюль здания городской администрации, она заволновалась, стала крутить во все стороны головой и читать таблички на дверях кабинетов. Она могла поверить во что угодно, даже в то, что я привел ее в прокуратуру.

– Куда это мы пришли? – спрашивала она.

У меня не было времени объяснять. Внезапное озарение словно мощным прожектором выхватило из тьмы, в которой я до этого пребывал, прямую дорогу, по которой я шел все быстрее и решительнее. Вдоль этой дороги стояли люди, с которыми мне предстояло встретиться, и дома, в которых я должен был побывать.

– Игнат! – громко сказал я с порога, заходя в большую комнату, заставленную компьютерами, сканерами и принтерами. – Знакомься, это Инга, актриса кино. Она приехала сюда на съемки фильма.

Игнат Варданян, ответственный секретарь районной газеты, был невысоким и тщедушным занудой и брюзгой. В мою бытность частным детективом мы как-то вывели на свет кучку мошенников, занимавшихся сбытом дешевой «шипучки» под видом коллекционного новосветского шампанского. Игнат разразился грозной статьей, которая сделала его героем года. С той поры мы встречались с ним эпизодически, и всякий раз Игнат намеревался написать обо мне хвалебный очерк, но ему вечно не хватало времени.

– Прекрасно! – без всяких эмоций ответил Игнат. Голос его был высокий и чистый, как родничок, чего нельзя было сказать о внешнем облике. Собственно говоря, самого Игната я никогда не видел, так как голова его и лицо, как у Карла Маркса, были покрыты густой растительностью, а глаза всегда были спрятаны под непроницаемо-черными очками.

Я пожал его руку – такую тонкую и слабую, что прощупывалась каждая косточка. Игнат сверкал очками, как электросваркой. Инга его впечатлила, потому как была почти на голову выше. Он задержал ее ладонь в своей руке и предложил сесть на крутящийся стульчик.

– Из какой киностудии? Съемки уже начались?.. Выбор натуры? Прекрасно! Я возьму у вас интервью, дадим на первую полосу… Сейчас, секундочку, я только выведу страницу…