Юлия Латынина: Ниязбек

Но сейчас была ночь, и на блокпосту не было никого, кроме солдат, снайперов Ниязбека и вкопанного в землю танка. Вокруг танка хозяйственный прапор насадил пионы и кабачки.

Арзо Хаджиев приехал через три часа на четырех машинах, высадив собственных снайперов на том берегу реки. Ниязбек и Арзо вышли из машин и встали на виду у засевших в засаде стрелков, собственной жизнью гарантируя правила обмена.

Они стояли так минуты три, и после того, как бойцы Ниязбека усадили братьев в машину, Ниязбек сказал:

– Больше на них никаких долгов нет. Все долги на мне. Если хочешь, пойди и забери.

Арзо помолчал.

– Отдай мне русского, – сказал чеченец, – и мы будем в расчете.

Мы и так в расчете. Если б ты поверил моему слову, ты бы получил долг. Ты сказал: мое слово ничего не стоит. Ничего и получишь.

Тогда Арзо порылся в одном из клапанов «разгрузки» и достал оттуда пластиковый пакетик с запечатанным в нем мизинцем.

– Передай от меня русскому, – сказал он.

Спустя три часа машины затормозили у поворота дороги. Только-только светало. Красное распаренное солнце выкатывалось из-за гор, над иссохшей землей вставал утренний дымок, и сверкающая белая дорога, как брошенная на склон веревка, вилась и спускалась к пыльному городу, изогнувшемуся серпом вдоль залива.

Справа от поворота, за кустами, напоминавшими моток колючей проволоки, стояли какие-то беленькие домики, и на одном из них безвольно обвис российский флаг. Не было ни ветерка, и рассвет пах морем, жарой и свободой.

Ниязбек легко спрыгнул на выжженную траву, и по его знаку за ним выбрались остальные пассажиры.

– Видишь отдел милиции? – показал Ниязбек на домик с флагом. – Иди туда и звони отцу.

– И что сказать? – спросил Владислав.

– Правду скажи. Тебя украли, а ты сбежал.

Гамзат всполошился.

– Ниязбек, он же не солдат! Он какая-то шишка! Он из Центробанка! Отдай его лучше нам. За него много денег дадут!

Ниязбек молча ударил рутульца прикладом в живот, да так, что тот взвыл и улетел в придорожную ежевику.

– Клянусь Аллахом, Гамзат, если ты мне еще посоветуешь, что делать, я не посмотрю, что ты мой шурин. Ты живешь, как трутень, ты берешь деньги и не отдаешь их, ты влипаешь во все дерьмо, которое лежит на дороге, а потом ты скулишь и просишь о помощи. Я призываю в свидетели всех, если ты еще раз влезешь в блудняк, я убью тебя сам! Тебя вытащили из ямы, а ты уже копаешь новую для товарища!

Гамзат таращился из ежевики, и белки его глаз были стеклянными от ненависти и унижения.

– Иди, я сказал, – повернулся Ниязбек к русоволосому и сероглазому пленнику.

– Послушайте, Ниязбек, – сказал Владислав, – вы спасли мне жизнь. Хотя бы скажите, кто вы…

– Я охотник, а ты дичь, – последовал ответ. – Иди, русский. Пока тебя снова не украли.

Было лето, девяносто девятый год и июнь. Владислав сидел с друзьями в одном из лучших ресторанов Москвы, когда сбоку хлопнула дверь. Краем глаза Владислав заметил одетые в камуфляж фигуры. Чья-то крепкая рука опустилась ему на плечо, и голос с легким журчащим акцентом воскликнул:

– Ты посмотри! Да никак это щенок из Центробанка!

Владислав поднял голову и мгновенно узнал Арзо. Чеченец совсем не переменился. На нем были черные брюки и черная водолазка под пиджаком. За ним стояли люди в камуфляже и с оружием.

Чеченец плюхнулся на свободный стул напротив. Он был явно пьян.

– Мы его украли на вокзале в Грозном, – громко, на весь ресторан продолжал чеченец, – вместе с мешками денег. Пять мешков денег. Он у меня сидел с парнем по имени Никита. С этим Никитой забавная история вышла. У меня во дворе была сука с собачьим именем Машка, а у нее была течка. Я сказал Никите, что отпущу его, если он трахнет сучку. Ну, он ее и трахнул.

Лица людей в камуфляже, сопровождавших Арзо, окаменели.

– А у сучки, когда у нее течка, у нее происходит… Ну, словом, он там застрял. Сцепился и расцепиться не может. Она ему полбока отъела, пока они расцепились.

Арзо расхохотался и стал показывать руками, сколько сука отъела от русского.

– Это кто? – спросил Владислав у Арзо, показывая глазами на людей в камуфляже.

– Это? А это группа «Альфа». Меня охраняют, – сказал чеченец, – берегут, значит, меня. От всяких неприятностей. Слышь, майор, а если бы я тебя украл, ты бы трахнул собаку или нет?

Человек, к которому обращался чеченец, стоял, словно проглотив столб.

Арзо налил себе вина из бутылки, стоявшей перед Пайковым, и высоко поднял бокал.