Юлия Латынина - Бандит

А хороший был бы из парня работник. Может, не хуже Рыжего. Не было бы этих слов — и можно было бы развязать парня, и стал бы он хлестать с ними водку, и согласился бы в разговоре, что, мол, да, дерьмо этот мой Шакуров, — хотите, я завтра сам с Шакурова получу в полном размере?

«Убью Рыжего, убью суку, — вдруг подумал Шерхан, — убью за парня».

Около трех часов ночи дверь гаража, в котором валялся Валерий, отворилась. Вспыхнул свет: в гараж вошли двое или трое, среди них — Рыжий и Шерхан. — Заворачивайте, — сказал Шерхан.

Кто-то кинул на пол старый, видавший виды ковер, и тут же Валерия завернули в него. Он рыпнулся и тут же получил сапогом по почкам, если бы не ковер, плакали бы почки… Валерий гукнул и стал лежать тихо.

— Извини, парень, что так получилось, — сказал на прощание Шерхан, — сам нарвался.

Через пять минут автомобиль с дышащим свертком мчался по ночному шоссе.

Ковер был старый и, видимо, висел в гараже, — щетина его, пропитанная бензином и соляркой, лезла Валерию прямо в нос.

«Сукины дети, — подумал с тоской Сазан, — ведь они меня закопают и с Сашки еще деньги за меня возьмут! А может, на склад везут?»

Тем временем «шестерка» съехала с шоссе и стала подскакивать на грунтовой дороге.

Наконец машина остановилась. Двое боевиков заглушили мотор, вынесли сверток из машины, огляделись. Тачка стояла в еловом лесу, на взгорке. Далеко внизу темнела бетонная стена какого-то овощехранилища.

— Тихо вроде, Леш? — спросил один.

— Вроде тихо, — согласился второй, — а это что за грузовичок там стоит?

— Да он тут еще до перестройки стоял, — отмахнулся первый.

Леша подхватил новенькую штыковую лопату, резво сверкнувшую в лунном свете, и с хрустом воткнул ее в землю. Второй бандит последовал его примеру.

Место для могилы было выбрано с умом: еще недавно на взгорке располагалась свалка. Месяца два назад, по решению поссовета, свалку сгребли в яму и закопали, и теперь взгорок был словно расцарапан гигантской стальной лапой и густо усыпан вывороченной глиной и всякими жизненными отходами. Свежезасыпанная яма никому бы не бросилась в глаза среди этого лунного пейзажа, никто бы не удивился поганому запаху, буде такой случится, и уж точно никто в ближайшие двадцать лет не стал бы это место раскапывать.

Но дело вышло не такое простое: через несколько сантиметров лопаты стали то и дело натыкаться то на жестяную банку, то на древний кинескоп, то на хлюпающий и изорванный кусок рубероида. Боевики начали ругаться сквозь зубы.

— А может, развяжем его, — спросил Леша, — пусть сам копает?

— Это мысль, — согласился второй. Но потом подумал и решительно замотал головой: — Не пойдет.

— Почему? Помнишь, тот, красноносый, как миленький вырыл…

— Это тебе не фраер. Ты его развяжи, а он тебе такие скачки с лопатой устроит.

И оба боевика еще решительней заработали.

Боевики ошибались, полагая, что поблизости никого нет и что грузовик, отогнанный ни с того ни с сего за бетонную стену, стоит там как памятник советскому режиму.

Грузовик этот приехал к стене не более получаса назад. Экипаж его намеревался спереть несколько ящиков со склада. Трое мужиков переправились через ограду, водитель же остался волноваться в кабине. Когда наверху, на опушке, послышался шум мотора и сверкнули фары, водитель было решил, что явилась ментовка, и чуть не дал деру, но мысль о неизбежной поимке пеших товарищей остановила его; он скорчился под сиденьем и замер, как ходики в остановившихся часах.

Наверху, на горе, боевики наконец сообразили, где кончается собственно яма, и теперь копали немного сбоку, продираясь сквозь белую слежавшуюся глину.

Они работали нервно и торопливо.

Где-то в лесу ухал филин, далеко-далеко на военном аэродроме пронзительно загудел самолет, пленник извивался по земле бессловесным и безруким червяком.

Движения Валерия были не совсем бесцельными: в метре или двух от борозды, где его положили, склон резко уходил вниз. Он был усыпан всяким дерьмом, и битые местной детворой стекла сверкали в лунном свете, как блестки на юбочке фигуристки.

Ах, только бы перевалиться через борозду!

Рот был заклеен, руки немели от наручников. Старая консервная банка, выброшенная из земли лопатой боевика, полоснула Валерия ржавой крышкой по щеке, и тут же впаянный в землю кремень чуть не выбил глаз. «Закопают, — думал в отчаянии Валерий, — убьют и закопают, а, черт!»

Еще один шматок желтой глины шлепнулся о плечо, подпрыгнул, ударился о землю и разлетелся на мелкие кусочки, запрыгавшие вниз по склону.