Александр Щелоков - Нападение

– И подолгу стоит?

– По часу, не меньше. Водитель не выходит.

– Чья машина, известно?

– Так точно. Владелец – Клыков Тимофей Васильевич. Местный житель. Три судимости. Двадцать лет срока. Однажды амнистирован. По моему предположению, возглавляет банду местных рэкетиров. Держит в руках игорный бизнес на вокзале и базаре. Контролирует проституток.

– Почему его не берет милиция?

– Чисто работает. Пока на него нет никаких выходов. Клык – это его кличка – вор в законе. По мелочам не разменивается. Ведет дело с проверенными посредниками. Они дирижируют делами от его имени.

– Расскажите о Клыкове подробней, – раздался за спиной Мудрова голос технического распорядителя. Голос звучал глухо, с сильным армянским акцентом. – Кто он и откуда?

– Клык? Он здесь и родился. В Кизимове. Семья нормальная. Отец работал слесарем в железнодорожных мастерских. Мать – повариха в заводской столовой. Я ее хорошо помню. Когда началась война, отца в первые же дни угнали на фронт. И он сразу погиб. Мать это подкосило, она и сорвалась с нарезки… Поскольку у нас проституции не было.

– Разве? – спросил Рюмин насмешливо.

– Именно, – спокойно возразил Мудров. – Чего вы улыбаетесь? Проституция – промысел. Твердая такса. Постоянная охота за клиентом. А она пошла по рукам, но не за деньги.

– Понял, – сказал Рюмин. – И что?

– А то, что стала ночевать в канавах. Не знаю уж когда Тимофей совершил первую кражу, только попался пятнадцатилетним пацаном. И его законопатили в трудколонию. Оттуда вышел уже настоящим уркой. Так сказать, получил криминальное образование. В восемнадцать лет снова сел за решетку. Получил срок за поножовщину. Сейчас ему пятьдесят один. За время отсидок поумнел. Стал хитрым, осмотрительным. Вошел в статус пахана. Теперь режет людей не сам, а поручает другим. Его дело – считать доходы и планировать операции. Он вроде паука, который сидит под листком и ждет, когда в сплетенную им сеть попадет добыча.

– Могли бы этого паука давным-давно прихлопнуть, – заметил Рюмин.

Мудров скептически усмехнулся:

– У нас, худо-бедно, законность. Власть плевала на нее, только когда за политику прихватывали. Клык в политику не лез и не лезет, тихо сидит. А шушера, которая вокруг него крутится, показаний на него не давала и не даст. Что страшнее – отсидеть пять лет или жизни лишиться? На всякий случай скажу: убийцы больше всего боятся смерти.

– Неужели так?

– Точно. Продажного штымпа за Клыка пришьют независимо от того, где он находится – на воле или в зоне. И концов не найдешь.

– Что такое штымп? – спросил Кесоян.

– Стукач, доносчик, – ответил Мудров, не оборачиваясь.

– Вы думаете, Клык заинтересовался нами? – снова спросил Кесоян.

– Нет сомнения. Такой зря дел не делает.

– И сколько у него людей?

Теперь Мудров вынужден был повернуться к Кесояну лицом.

– Доверенных? Примерно пять человек.

– Кто они, известно?

– Первый – Владимир Топориков. Кличка Топорок. Тридцать лет. Две судимости. Жестокий, хитрый, ловкий. В молодости был боксером-перворазрядником. Затем Иван Софронович Зотов. Сорок лет. Две судимости. В прошлом тяжелоатлет. Средний вес. Долбежник. Колет лохов в поездах.

– Что это? – спросил Кесоян. – Я не понял.

– Он карточный шулер. Обдирает дураков.

– Пусть себе играют, если ума нет, – сказал Рюмин. – Таких не жалко. Дальше.

– Дальше – Воробейчик Виктор Сергеевич. Кличка Сухоручка. Из-за поврежденной в детстве руки. Жесток и безрассуден. Еще одна его кличка – Дуся.

– Он гомик?

– Да нет. Первый срок схлопотал по-дурацки, потому и получил кличку. Шел по парку и увидел девчонку с золотыми часиками на руке. Он к ней: «Снимай цацку!» А девчонка крановщицей работала на стройке и знала, как мужиков укрощать. Она его за обе руки схватила и как заорет: «Дуся!» А за кустиками справляла нужду подружка Дуся Задорнова, маляр стройконторы. Бой-баба! Вот они вдвоем обратали Сухоручку и притащили в милицию. Дали ему два года. С тех пор и повелось: Дуся да Дуся. У него три судимости…

– Все?

– Нет. Есть еще один. Ирек Абдуллаев. Работает мастером по холодильникам. Одна судимость. Специалист по драгоценным металлам. Валютчик. Кличка – Сучок.

– Выходит, Кузьма Иванович, мы уже у них на прицеле?

– Думаю, так. И «помогла» вам газетная реклама. Не надо было хвастать доходами.

– Спасибо, Кузьма Иванович, – произнес Рюмин, вставая. – Волков бояться – в лес не ходить. Мы взялись за дело, и никто нам не помешает. Как говорится, поживем – увидим…