Иван Черных - Шаровая молния

Генералу Дмитрюкову, пока экипаж находился в Моздоке, доставалось основательно: «Мало летаете. Плохо помогаете наземным войскам. Не обеспечиваете блокпосты прикрытием»…

Из Моздока с генералом Дмитрюковым напросились лететь генералы Ракитин и Кузнецов, наметившие накануне план инспекторской проверки.

– Ну что, Виктор Анатольевич, – с улыбкой обратился к Дмитрюкову начальник Главного организационно-инспекторского управления МВД России Ракитин, – приготовил нам воздушное такси?

– Вон стоит, поджидает вас, – кивнул Дмитрюков на «Ан-72», у которого уже выстроился экипаж Навроцкого. – Разрешите лично доставить вас к месту назначения?

– Что, летчикам своим не доверяешь? – пошутил Ракитин.

– Почему «не доверяю». Они у меня асы. Но если за что-то ругать будете, с меня больше спроса.

– Понятно. Это у нас не заржавеет. Посмотрим, как воюют твои асы.

Солнце уже перевалило верхнюю точку неба, и дюраль самолета накалился так, что прикоснуться рукой невозможно. В пассажирском салоне было жарче, чем в финской бане. Вмиг одежда стала мокрой, а по лицам потекли ручейки пота. Но когда взлетели и летчики включили вентиляцию, освежающий ветерок вернул хорошее настроение. Генералы стали обсуждать события в Ингушетии, прикидывать, как могут развиваться в дальнейшем военные действия.

Вроде бы нашим военным удалось уничтожить банды наемников, уцелевшие единицы вынуждены скрываться в горах. Успокаивало и то, что, когда пролетали вдоль границы, по самолету не было произведено ни одного выстрела.

Еще на подлете к селу, вблизи которого планировалась посадка, Навроцкий увидел на аэродроме кавалькаду машин и группу людей. Доложил генералу Дмитрюкову.

– Ох уж это кавказское гостеприимство! – осуждающе воскликнул генерал. – И какой это умник догадался оповестить местных начальников, что летят генералы! Всыплю ему по первое число. Запрашивайте разрешение на посадку, – отдал распоряжение Виктор Анатольевич.

Навроцкий связался с командным пунктом.

– Предупреждают, товарищ генерал, что вон с той горушки боевики стреляют, – сообщил Навроцкий.

– Садись в таком случае подальше от толпы.

Самолет отвернул в сторону и сел почти на краю аэродрома в стороне от встречавших.

– Всем быстро из самолета! – крикнул Дмитрюков и спустился на землю.

За ним поспешили остальные. И в этот миг огненная стрела ударила в фюзеляж «Ан-72». Грохнул взрыв. Корпус самолета раскололся надвое, разбрызгивая в стороны осколки и пламя вспыхнувшего керосина из разорванных топливных баков.

Навроцкий и Нехайчик кинулись спасать не успевших выскочить из самолета людей. Помогли одному, другому. И тут рванул подвесной бак. Летчиков с ног до головы окатило керосином. Вспыхнули, как порох, их летные костюмы из синтетической ткани. Оба Андрея упали на землю и огненными факелами покатились от самолета.

Грохнул сдетонировавший боекомплект, отбрасывая людей еще дальше от машины, нанося осколками раны. Офицеров разведки, доставлявших спецаппаратуру, сразило наповал. Генералов Дмитрюкова и Ракитина контузило. Оба, едва оправившись от контузии, бросились сбивать с Навроцкого и Нехайчика пламя…

Обгоревших до четвертой степени летчиков срочно отправили в Москву.

Геннадий хорошо знал обоих Андреев – и Навроцкого, и Нехайчика. Этот экипаж комполка особенно ценил – собранный, слетанный, готовый в любое время выполнить любой приказ. И когда выпадало трудное задание, командир отдавал ему предпочтение.

Два молодых, симпатичных летчика, два Андрея.

Навроцкий Андрей Борисович, военный летчик 1-го класса, недавний командир отряда, участник боевых операций в Северной Осетии, в Чечне… Ему было всего сорок восемь. Сильный, целеустремленный, уверенный в своих действиях. Его уважали все за летный талант, за умение говорить начальникам и подчиненным правду в глаза, за строгую справедливость, даже за дотошность – он все помнил, наиболее важное записывал, как рачительный хозяин, имел при себе всякие мелочи, от иголки до сапожной щетки. Всегда начищенный, наглаженный и требовавший образцового вида от подчиненных.

Как и многие влюбленные в небо, он пришел в авиацию по велению сердца. Еще в школе зачитывался книгами о летчиках и решил – буду летать. Поступил в аэроклуб, затем поехал в Балашовское высшее военное авиационное училище летчиков, прошел четырехгодичную подготовку, сдал экзамены на «отлично» и в звании лейтенанта направлен был в транспортный полк, базировавшийся в Бутурлиновке.