Сергей Самаров - Тридцать первый выстрел

Я посмотрел в ту сторону, куда мы должны были ехать. Но преследуемый уже повернул за угол, понимая, что я могу и расстрелять его, если он будет продолжать движение по прямой. Неведомый нам противник, предположительно, представляющий чужой спецназ, не совершил, кажется, ни одной роковой для себя ошибки, которой мы могли бы воспользоваться…

Удар об угол сарая был сильным. Здание мы основательно развалили – и угол, и часть стены. Я сразу подумал о своих офицерах, что сидели в кузове, и поспешил выпрыгнуть из кабины. Во дворе как раз зажегся свет – видимо, хозяева проснулись от шума, но еще не вышли, а только смотрели из окон, стараясь понять, что произошло. И хорошо, что мешать не стали…

Задний борт был проломлен. Я отогнул угол тента и заглянул в кузов, напрочь забыв о том, что мог бы получить информацию по средствам связи. Капитан Волоколамов сразу за задним бортом пытался привести в сознание капитана Поповского.

– Сильно ударился?

– Через все скамьи перелетел. Что там было?

– Суперлубрикант.

– Я так и подумал. Граната?

– Да.

– Кочергин говорил, что у него тоже такие гранаты есть.

– Сам как? – спросил я, заметив, что Волоколамов стоит как-то неуклюже.

– С ногой что-то. Я за скамью зацепился, потому и не перелетел. Что-то в колене хрустнуло… Ладно, главное – руки целы, значит, летать смогу.

Капитан Павловский застонал едва слышно, а когда окончательно пришел в себя, оборвал стон и поднес руку к голове.

– Лбом в задний борт… – сказал тихо, хрипло, однако «подснежник» даже тихий голос делает внятным. – Хорошо еще, что не затылком и не носом. Нос у меня всегда в первую очередь ломается.

Я хотел сказать пару слов поддержки, но мне помешала автоматная очередь. Краем глаза я заметил, как пули выбили искры из брусчатки, которой был выложен двор.

– Брось ружье, дурак, пристрелю… – донес наушник голос майора Казионова.

Я обернулся. На крыльце дома под светом лампочки стоял мужчина средних лет, голый по пояс, покрытый густой волосяной растительностью. В руках он держал ружье. Увидев, что и мой автомат повернулся в его сторону, бросил ружье перед собой на газон рядом с крыльцом. Я опустил автомат.

– Мерседес, завести сможешь?

В ответ послышался звук стартера. С третьей попытки машина все же завелась. Я подошел к крыльцу.

– Извините. Мы преследовали преступников. Нечаянно влетели в ваш двор. Вам компенсируют убытки. Слово офицера! Можете сослаться на меня. Меня зовут подполковник Апостолов. Обратитесь в антитеррористический комитет. Там будут знать о случившемся. А нам срочно нужно в госпиталь, у нас двое пострадавших.

Я козырнул и пошел к машине, не дождавшись ответа от хозяина дома, который так и продолжал стоять на месте как вкопанный.

Выезжали мы не по дороге, политой суперлубрикантом, а по тротуару и только метров через двадцать вернулись на дорогу, проделав дыру в кустах еще одного газона. Там я попросил Казионова остановиться и пешком вернулся к месту, обработанному препаратом. Подходил осторожно, поскольку не знал, на какое расстояние граната разбросала суперлубрикант. Вскоре я убедился, что разброс был неравномерным. В одном месте у меня заскользила подошва одной ноги, когда я уже шагнул вперед другой. Значит, поверхность обработана не полностью. Граната дает эффект брызг. Но и само скольжение было уже едва заметным. С момента взрыва прошло чуть меньше десяти минут. Видимо, препарату в самом деле не хватало устойчивости. Я добрался до полностью облитого места и даже сделал пару осторожных шажков. Идти было уже возможно. Наш, отечественный суперлубрикант в сравнении с этим был более приспособлен для долговременного использования…

Генералу я позвонил по дороге к госпиталю. Доложил ситуацию.

– Плохо, что никого не удалось захватить. А тот, что с биноклем лежал? Что за тип?

– Не знаю. Времени, чтобы рассмотреть его, не было – мы сразу бросились в преследование. Мне самому следственную бригаду вызывать, или вы направите?

– Я направлю. И сам приеду. Машину попробуем блокировать на дороге, но, скорее всего, это ничего не даст. Он наверняка уже бросил ее в паре кварталов от вас. Обычное дело…

– Вы, возможно, окажетесь на месте раньше меня. Я сначала в госпиталь.

– Потери большие?

– Один контужен, другой повредил ногу. В ангаре у старшего лейтенанта Солодова пробито осколком бедро; но ему, наверное, уже вызвали врачей. Предполагаю, что капитана Поповского с контузией головы оставят в госпитале. Капитан Волоколамов на своих ногах ходит, хотя хромает. Думаю, останется в строю. Он мне нужен в дельталете и понимает это. На дельтаплане с больной ногой он летать не смог бы, а на мотодельтаплане главное, чтобы руки были целы. А так, если даже в гипс запеленают, мы можем его на руках донести до тележки. Сам дельталет, кажется, осколками не поврежден. Но я только мельком посмотрел. Тщательный осмотр проведу по возвращении.