Сергей Самаров - Тридцать первый выстрел

– У дельтаплана одно крыло, товарищ генерал, – напомнил я.

– Ну, мне так сказали неспециалисты, и я, как неспециалист, передаю тебе суть дела. Это расхожая фраза, и можешь не придираться.

– Я не придираюсь, товарищ генерал. Я слушаю.

– А что слушать! Я все сказал. А ты выводы делай…

В одном генерал был безусловно прав, хотя и в остальном неправым тоже не был: выводы делать предстояло именно мне. Но для этого у меня сейчас не было возможности; а быстро сделать их предстояло в момент, когда я с Гамидом – если это действительно он летает – встречусь в воздухе и смогу атаковать его. Дельтаплан в боевых действиях чем хорош? На него обычно не реагируют радары. И малое количество металла, и поверхность крыла поглощающее, а не отражающее волны радара, и, что самое важное, возможность полета на малой высоте, что делает радар бесполезным. Одновременно с этим нельзя не заметить, что против дельтаплана бессильны все современные боевые самолеты, потому что у них слишком высокая полетная скорость, и они пролетают мимо, не успев среагировать. Да и не могут они быть в воздухе такими маневренными, не в состоянии совершить в нужный момент разворот так же быстро, как это делает дельтаплан. Разве что вертолет в состоянии не только выследить его, но и преследовать. Но «вертушка» не всегда есть под рукой; кроме того, летать на ней в условиях Кавказа среди скал почти по дну ущелий – занятие весьма рискованное. Дельтапланерист может позволить себе такие полеты и даже имеет возможность заманить вертолет в ловушку, сам где он пролетит, а вертолет может зацепиться за что-нибудь винтами. Да и способность к посадке в любых условиях у дельтаплана можно считать большим преимуществом. В общем, охотиться на дельтаплан всерьез и с высокой надеждой на успех можно только на мотодельтаплане. Чем мы и намеревались заняться.

Наконец я освободился и согласовал с бригадиром сначала само устройство обучающего модуля, а потом и цену, в которую вошли и материалы, которые бригадир взялся привезти из домашней мастерской, сказав, что у него в гараже эти материалы «пропадают зря». Торговаться меня в детстве мама с папой не научили, чем я существенно отличался от человека, выросшего на Востоке. Бригадир хотя и был русским, но вырос среди восточных базаров и потому торговаться любил. И, как мне показалось, даже расстроился, когда я сразу согласился на предложенную им цену. Но у меня на торговлю и времени-то не было. Бригадир уехал в кабине трактора, непонятно как поместившись там вместе с трактористом и своим помощником. А мы с Никифорычем поздоровались с Алексеем, вышедшим из стоящего неподалеку «кунга», где он, кажется, ночевал, выполняя роль дежурного охранника техники, и отправились к своей группе, чтобы проверить собственную способность к координации движений в условиях отсутствия трения…

Найти группу оказалось не так и просто. Майор Желобков, как я и предполагал, поступил мудро, решив убраться подальше от посторонних взглядов, и нашел небольшую асфальтированную площадку между складским железобетонным забором и кирпичной трансформаторной будкой. Обзор был прикрыт с трех сторон, а четвертую сторону контролировали сами бойцы группы. Тем не менее мы сумели отыскать их по возбужденным голосам и смеху.

– А я-то все в небо поглядываю, – сказал майор Желобков. – Думал, ты уже полетел и будешь сверху нас, как школьников, контролировать.

Это он зря. Я своих офицеров на занятиях обычно не контролирую. Знаю, что они всегда подходят к делу с полной ответственностью. И Геннадию Викторовичу это известно лучше других.

– Так и думал сделать. Но вот Никифорыч говорит, что сверху все не увидишь и Желобков начнет сачковать. Лучше уж быть рядом и прикрикнуть по-командирски в случае чего… – сказал я, шагнул вперед – и тут же свалился на бок, правда, успев правильно сгруппироваться и перекатиться так, чтобы ничем не удариться до боли. Впрочем, привычка группироваться при падении у всех нас отработана до автоматизма.

– И как? – спросил Желобков.

– Наверное, товарищу подполковнику детство вспомнилось, – добавил старший лейтенант Мальцев, неподдельно радуясь падению командира.

Я не стал отлеживаться и пытаться найти удобную опору, как все они делали на крыльце. Я просто сразу просчитал, на какое расстояние попал в зону отсутствия трения, и одним напряжением тела совершил кувырок через голову, а ноги мои приземлились уже на нормальной поверхности. Впрочем, на самой грани ее с зоной скольжения, потому что руки, которые я выставил вперед, чтобы упереться в землю перед тем, как встать, заскользили. Я рассчитывал выйти на нормальную поверхность значительно дальше. Видимо, и простейший кувырок на суперлубриканте имеет совсем другие характеристики. То есть я перевернулся почти что на месте и сдвинулся едва-едва. Но этого хватило, чтобы встать на ноги.