Иван Стрельцов - Радиоактивная война

Глеб до рези в глазах, не отрываясь, наблюдал за маневрами «Аллигатора» с учащенным сердцебиением. Боевые действия всегда вызывали у него восторг, хотя за свою полную событий жизнь он вдосталь насмотрелся не только на останавливающие сердце взрывы, пожары и мощь боевой техники, также видел изуродованные трупы и стонущих от невыносимых страданий раненых, слышал их предсмертные стоны и видел слезы на глазах боевых друзей. И все же война по-прежнему вызывала в его душе эйфорию, как инъекция героина для наркомана.

Едва «КА-52» вышел из пике на бреющем полете, из-под его днища отвалились два зажигательных бака. Два продолговатых предмета, похожие на сигары, упали на ноздреватую землю.

Ударившись, они подпрыгнули, как мячики для пинг-понга, в следующее мгновение взорвались и разлились реками ярко-оранжевого горящего пламенем напалма.

В амбразуру дота потянуло резким запахом бензина. Кольцов отвлекся от всепожирающего огня, наблюдая, как на прибрежную полосу из толстобрюхого чрева «КА-29» выпрыгивают морские пехотинцы.

«Вот и все, моя миссия окончена», – с облегчением подумал Глеб, но закончить свою мысль не успел. Хлопок выстрела прозвучал неожиданно громко внутри бетонного каземата. Все резко обернулись на звук.

У стены с дымящимся пистолетом и расширенными от ужаса глазами стоял Серафим Зубанов, в нескольких шагах от него в неловкой позе лежал мертвый Шубин. Его голова напоминала кровавое месиво.

– Он пытался бежать, – просипел бизнесмен...

Разгром подпольной ядерной шарашки руководством ФСБ был обставлен как уничтожение крупнейшей базы Аль-Каиды. Даже продемонстрировали трупы двух полевых командиров, один из которых был известен по боям в Чечне, а другой командовал талибами в Афганистане.

Кольцов подозревал, что эти два субчика в охлажденном виде хранились в морозильной камере корвета с самого начала операции. Трупы остальных, в основном фрагменты тел, были по-быстрому сложены в траншею, залиты напалмом и сожжены под яркие вспышки множества фотоаппаратов приглашенных журналистов.

В когорту избранных, правда, не был приглашен Роберт Малкин. Вместе с остальными «товарищами по счастью» он сидел в кают-компании «Забияки», празднуя свое чудесное спасение.

Так как старшие офицеры находились на берегу, демонстрируя в своем лице красу и гордость Военно-морского флота России, младшие усиленно спаивали впечатлительного янки.

После всего пережитого Боб Малкин быстро отключился, но время от времени приходил в себя и жалостливо хлюпал носом, причитая:

– Все, все пошло прахом. Блоки с записанной информацией, штуцер ручной работы, специально изготовленный для африканского сафари. Крах жизни, – с пафосом констатировал он, после чего выпивал вовремя поднесенную подсуетившимся мичманом дежурную рюмку водки и снова впадал в прострацию.

Почти сутки длилось застолье, после чего всех развели по каютам, дав еще двое суток на отходняк.

Тем временем на берегу паломничество представителей мировых медиа-агентств закончилось. Теперь акценты сместились в столицу княжества Путу. Местное правительство после заявления руководства ФСБ о совместной борьбе с мировым терроризмом тут же решило поощрить отличившихся.

В столицу были приглашены генерал-майор Александрийский, командир корвета «Забияка», лейтенант Губта, а также егерь Вармаков и четверо туристов из России и США.

Прием был устроен в королевском дворце с учетом всех необходимых деталей этикета. На нем собралась вся элита княжества, от членов правительства до местных олигархов.

Первым награждали лейтенанта Губту как офицера княжества. Формулировка была самая расплывчатая: «За выполнение воинского долга». Лично премьер-министр прикрепил на грудь Дука высший орден страны «За верность» и торжественно объявил о переводе в королевскую гвардию с присвоением звания майор.

Иностранцам были вручены награды поскромнее, Софи Медюж была удостоена большой бриллиантовой броши, украшенной изумрудной россыпью. Мужчинам вручили по галстучной булавке на платиновой основе с крупным бриллиантом, украшенным королевским вензелем.

После награждений начался бал, самый настоящий, в духе английской аристократии.

Под высокими сводами королевского дворца зазвучала камерная музыка, по залу с подносами, уставленными различными напитками, курсировали официанты в расшитых золотом ливреях.