Иван Стрельцов - Братья по оружию

«Человеком» прозвучало совсем не так, как обычно оперативные сотрудники называют своих осведомителей-агентов, «барабанов».

Командиру «Витязя» много ума не потребовалось, чтобы сообразить: тот, кто сообщил о появлении в поселке смертников, не приходился Рамзану Максаеву ни другом, ни тем более агентом.

«Скорее всего какой-то уставший от войны возвращенец», – решил подполковник. Посмотрел на Рамзана и почти дружелюбно сказал:

– Хорошо, веди к своему человеку.

Тот цепким взглядом окинул спецназовца и коротко бросил:

– Пошли.

И первый ползком направился к полуобвалившейся ограде. Командир «Витязя» молча последовал за чеченцем, следом за ними бесшумно двинулись двое «краповых беретов».

Разведгруппа пересекла заброшенный двор и на некоторое время залегла на противоположной стороне, сквозь отверстия в заборе рассматривая поселковую улицу.

Время было раннее, жители только-только просыпались, поэтому улица была пуста. Рамзан Максаев жестами объяснил спецназовцу маршрут дальнейшего движения, тот понимающе кивнул и двинулся со своими «ангелами-хранителями» вслед за чеченцем.

Выбравшись на улицу, они продолжили движение ползком по дну водосточной канавы. Высокая трава, выросшая по краям, надежно их скрывала от посторонних глаз.

Оказавшись за поворотом дороги, где их нельзя было видеть ни с одной точки, разведчики один за другим перебежали улицу, растворившись в густых кустах шиповника. До будки сапожника было рукой подать, оставалось лишь ждать прихода хозяина.

Равшан Хашиев появился только спустя сорок минут, неуклюже прихрамывая и опираясь на трость.

Начальник разведки батальона «Восток» указательным пальцем ткнул в его направлении, двое «краповых беретов», еще не ведая, какой последует приказ, подвинули поближе автоматы и с готовностью посмотрели на командира. Тот отрицательно покачал головой, не сводя взгляда с майора Максаева.

Тем временем хромой чеченец неторопливо доковылял до будки, так же не спеша снял с дверей навесной замок и, широко распахнув дверь, шагнул внутрь.

Майор ужом пополз к будке. Как успел разглядеть командир «Витязя», в задней стенке имелось небольшое окошко, прикрытое рваным куском рубероида. Разросшийся вокруг чертополох надежно скрывал подобравшегося почти вплотную Рамзана Максаева.

– Салам алейкум, Равшан, – шепотом поздоровался майор.

– А, это ты, начальник, – донесся из будки тихий насмешливый голос. – Здравствуй, зачем пожаловал?

– Твой телефонный звонок заставил поторопиться.

– Другого выхода не было. От этих незваных гостей всем будет смерть и боль, как от бешеных собак.

– Сколько их и где находятся?

– Около полутора сотен, основная масса – «Черные вдовы», но есть и несколько десятков охранников и инструкторов. Руководит ими араб Жирный Али, старый вояка. Воевал в Афганистане, потом перебрался к нам, одно время был инструктором в учебном центре «Кавказ», теперь вот шахидок готовит. – Немного помолчав, сапожник добавил: – Взрывчатки у них немного, думаю, готовится серия точечных акций.

– Понятно, – вздохнул Рамзан. – А где их база?

– Они расположились в заброшенном совхозном коровнике. Вернее, в коровнике находятся посты охранения, два снайпера, три пулеметные точки. Все остальные засели в подземелье под коровником. Этот бункер вырыли перед второй чеченской кампанией, там хотели устроить базу на случай партизанской войны, но война так стремительно прокатилась по равнине, что базой не успели воспользоваться. А теперь, видишь, пригодилась…

– Откуда ты знаешь? – не унимался майор.

– Я сам руководил этим строительством.

– Значит, знаешь схему подземных коммуникаций?

– Конечно. А ты что, решил бросить своих волков против «Черных вдов»? – в этом вопросе звучала явная издевка. Равшан Хашиев намекал, что шахидки все-таки чеченки и, несмотря ни на что, их родственники будут мстить «по законам гор».

– Нет, – ответил начальник разведки. – Наш батальон будет стоять в оцеплении, оберегать жителей поселка. А с Али и «Черными вдовами» разберутся гоблины. Сюда из Москвы прислали самых свирепых.

Командир «Витязя» скривил губы в ухмылке. Разговор двух чеченцев происходил на их родном языке, но он его хорошо понимал, потому что за время длительных командировок в Чечню немного изучил язык вайнахов. И за «гоблинов» он не обижался, в этом прозвище чувствовались уважение и страх перед несокрушимой силой…