Энди Макнаб - Агрессор

Оба вертолета были над нами. Солдаты выскакивали из них всего в нескольких метрах от нас, с автоматами в руках. Видно было, что они нервничали. Кто паниковал, а кто-то уже чуял запах крови.

Я медленно поднял руки и положил их на приборную доску, где их было хорошо видно.

Чернокожий парень в камуфляже, с двумя полосками на погонах, стоявший перед машиной, прокричал сквозь шум вертолетов:

— Выходите из машины! Выходите из машины!

Мы не двигались.

Грузинские ребятки окружили машину, вытащили нас из нее и уложили на землю. Нас обыскали. Вывернули карманы, обшарили подкладки курток.

Когда меня перевернули на спину, чтобы продолжить обыск, я увидел, что один вертолет снова поднялся в воздух и завис над «лэндровером». Из кузова торчал канат лебедки, на конце которого висели широкие нейлоновые ремни.

Поток воздуха был очень сильным, с запахом авиационного топлива. Мое лицо было мокрым от росы и испачкано грязью.

Благодаря заграждению машина больше не могла никуда двигаться своим ходом, даже если бы солдаты захотели рискнуть и нарваться на еще один международный скандал с участием русских. Грузинские солдаты энергично облепили ее и обвязали веревками. Этот день запомнится им как нечто, выходящее за рамки привычных ежедневных занятий.

На нас направили ствол АК, и чернокожий парень снова появился в моем поле зрения. Он еще раз обыскал меня, не обращая ни малейшего внимания на поток воздуха от лопастей вертолета.

— Водитель в порядке! Мы высадили его в нескольких километрах от лагеря. Он в полном порядке. — Я сделал глубокий вдох, чтобы меня могли расслышать сквозь шум двух винтов. — Мы ничего ему не сделали, он в порядке!

Люди могут стать очень опасными, если посчитают, что одного из них убили.

Меня схватили за руки и надели на них наручники. Это были наручники с жесткой стальной распоркой вместо традиционной цепочки. В них даже запястье согнуть нельзя. Их защелкнули слишком туго, но я не жаловался. Я просто смотрел вниз и сжимал зубы, напрягая тело и ожидая удара.

Капитан схватил распорку и потянул за нее. Я был полностью у него под контролем. Он перепрыгнул через заграждение и побежал ко второму вертолету. Любое движение вызывало боль, но мне ничего не оставалось, кроме как бежать за ним изо всех сил.

Я посмотрел назад и увидел, что Чарли тоже едва поспевал за своими сопровождающими.

Капитан первым запрыгнул на борт. Он подтянул меня вверх и швырнул на одно из красных пластиковых кресел, установленных в два ряда по центру кабины, лицом к дверям. С Чарли проделали ту же процедуру с другой стороны.

Грузинские солдаты забрались на борт за нами, и вертолет поднялся в воздух. Передо мной открылся великолепный вид на второй вертолет, паривший над «лэндровером». Его обвязали со всех сторон канатами и были готовы поднять.

Людям, которые были на его борту, пришлось остаться; очевидно, за ними вернутся после того, как высадят нас.

Когда мы пересекали шоссе, из окна ржавого, старого автобуса, забитого чемоданами, рюкзаками, цыплятами в клетках и так далее, на нас уставилась группа местных жителей. Я подумал о том, что не скоро увижу теперь такие счастливые лица. Мы пролетели над автобусом и взяли немного левее от русского лагеря. Капитан надел головной микрофон с наушниками и быстро что-то сказал в него. Из-за шума двигателя и ветра было невозможно разобрать, что именно, но я знал, что это касалось нас.

Внутри «Хью» все было так же, как и в 1980 году, когда он только покинул завод мистера Белла. Стены все так же обиты выцветшей серебристой тканью, а антискользящее зернистое покрытие пола вытерлось задолго до того, как эти рядовые взяли в руки свои первые водяные пистолеты.

Мы держались края долины, используя ее как прикрытие от русских, которые в этот момент, наверное, передавали в Москву сообщение о текущей обстановке.

Вертолет летел низко и быстро; деревья, животные и дома смешались, словно в калейдоскопе.

Мы то и дело сворачивали влево-вправо, идя по краю долины. Когда пилот резко взял вправо, внутрь ворвался вихрь. Я схватился за край кресла между ног, чтобы не выпасть из вертолета. Вертолет выровнялся, и вскоре перед нами открылся вид на лагерь Вазиани.

Тренировка все еще была в разгаре, но теперь я знал, что это всего-навсего шоу. По настоящему программа «Партнерство во имя мира» реализовалась здесь, в этом вертолете. Ребята из американской морской пехоты, которые сидели рядом со мной, были главными действующими лицами этой программы, а грузинским пацанам оставалось только хлопотать по хозяйству и улыбаться в телекамеры.