Энди Макнаб - Агрессор

Мы проехали еще несколько километров вдоль дорожных столбов, догнав женщину верхом на лошади. Она, словно лунатик, замахала нам рукой. Я не мог разглядеть ее лица под бейсболкой, только широченную улыбку. Я притормозил, но она сделала знак, чтобы мы продолжали ехать. Она остановилась у ворот, и мы двинулись дальше по дороге.

— Кто это? — в голосе Силки не было, как мне показалось, ревности. Вечная странница не могла быть ревнивой.

— Скорее всего Джули, его дочь. В последний раз я ее видел, когда ей было лет семнадцать и все ее лицо покрывали прыщи. Это лет пятнадцать тому назад.

Мы подъехали к дому и припарковались возле видавших виды «лэндкрузера» и пикапа.

На веранде стоял Чарли в зеленой футболке. Это был здоровый мужик с густыми рыжими волосами, чем здорово напоминал светофор. Я видел, что Силки пыталась не смотреть на его серые носки, которые он упрямо надевал под сандалии.

— Не обращай внимания, — сказал я, — он ведь британец.

На веранду вышла Хэйзл и обняла мужа. Она была одета так же, как и он, за исключением того, что была босая. Они вдвоем спустились по лестнице на солнышко нам навстречу.

Чарли уже было под шестьдесят, но выглядел он подтянутым, без единой капли жира на теле, а рыжие волосы убедительно говорили о том, что это здоровый человек, который проводит много времени на свежем воздухе. А вот солнце его не щадило, его кожа была скорее обгоревшей, чем загорелой. Он протянул мне руку, маленькую по сравнению со всем остальным телом. Возраст нисколько не склонил его к земле, он все еще был сантиметров на шесть выше меня, но рукопожатие уже не было таким крепким, как раньше.

— Все в порядке, дружище? Рад, что ты приехал.

Он смотрел мне в глаза, как бы давая понять, что он действительно так думал.

Мы закончили рукопожатие, и настала очередь Хэйзл. Я положил руку на плечи Силки и представил ее им обоим.

— Мое имя произносится как Силк-а, — исправила она меня, — но Ник называет меня Силки. Наверное, вам тоже лучше так меня называть, а то он будет смущаться.

У Хэйзл все еще были такие же, как и раньше, длинные каштановые волосы и очень гладкая незагорелая кожа. Когда она была помоложе, ее глаза искрились смехом; я помнил, как она стояла за стойкой в торговом центре и всегда с удовольствием давала ребятам из военной части свою дисконтную карту работника магазина. Сейчас они выглядели старше и мудрее. И может, несколько грустными.

Хэйзл повела нас в дом.

— Вы уверены, что не сможете остаться больше чем на одну ночь?

— Нет, нам нужно ехать. Девятого в Мельбурне вечеринка.

Силки взяла Чарли под руку и, направляясь вверх по ступенькам, спросила:

— Ты еще прыгаешь с парашютом? Ник рассказывал, что когда-то прыгал.

— Нет, — он удивленно посмотрел на меня, — больше не прыгаю.

— Пока она освежится, дружище, — что она еще знает о твоей работе, кроме того, что ты прыгаешь с парашютом?

Это был вопрос, который Чарли должен был задать. Он не хотел вмешиваться в наши отношения.

— Ничего. Она считает, что я — механик.

— В компании, босс которой дает тебе годичный отпуск? Или ты сказал ей, что уже на пенсии? У нее, очевидно, слабость к старикашкам.

Я ухмыльнулся в ответ, и как раз в эту секунду в комнату вошла Хэйзл, неся на подносе апельсиновый сок и стаканы.

— Ник, надеюсь, он не пытается продать тебе лошадь?

Сверху донеслись звуки песни на немецком языке — это Силки расслаблялась, принимая душ.

— He-а, он мозги прочищает по поводу того, что я не последовал его примеру.

— Но тебе ведь еще рано на пенсию…

— Имеется в виду то, что я еще не вцепился в такую шикарную девчонку, как у него.

Хэйзл улыбнулась и поставила поднос на стол.

— Он тебе уже рассказал, какая чудесная у нас теперь жизнь?

— Пока нет, но думаю, это вопрос времени!

Хэйзл вертелась, как квочка, аккуратно расставляя приборы на кофейном столике. В конце концов она разлила сок по стаканам, и мы подняли их, имитируя чоканье бокалов после безмолвного тоста.

Я ткнул пальцем в окно.

— Это я Джули видел на лошади?

Лицо Хэйзл просияло.

— Она скоро будет. Она звонила. Сказала, что видела тебя.

— Сладкая парочка, — Чарли попытался сдвинуть пальцы, показывая, насколько неразлучны они были, но у него это не особо получилось. Казалось, что его указательный палец жил своей жизнью и не слушался его. Вместо этого он растопырил большой палец и мизинец, делая вид, что говорит по телефону: