Энди Макнаб - Агрессор

Я снова поставил пулемет на землю и лег сам. Он был в положении дальнего боя: триста метров.

Я чувствовал себя на удивление спокойно, когда приложил приклад к плечу, закрыл левый глаз и прицелился.

Как я и предполагал, он не был специалистом по угону автомобилей. Он вылез из машины и пнул ногой левое крыло в расстроенных чувствах, после чего направился к «ладе». Спустя пару секунд двигатель сделал пару оборотов и снова заглох.

Намокли свечи. Скорее всего именно поэтому он и остановился здесь, и с тех пор ничего не изменилось. Он все продолжал и продолжал поворачивать ключ зажигания, но аккумулятор садился, и оборотов становилось все меньше и меньше.

Ветер уносил все звуки в сторону деревьев, но я сидел и наблюдал, как он с яростным криком бил рукой по рулевому колесу.

Он вылез из машины и направился в сторону нефтепровода. Не имело никакого значения, что он задумал, — его планам не суждено было сбыться.

Мои глаза сфокусировались на его массивном теле. Закрыв левый глаз, я целился ему прямо в живот.

Я нажал на курок, вдохнул, задержал дыхание.

Мушку было видно отлично, а Бастард был немного размыт.

Идеально.

Я второй раз нажал на курок.

Пулемет ткнулся мне в плечо, а Бастард упал.

Сначала он не двигался, но уже через мгновение его ноги начали месить грязь.

Я встал. Уперев пулемет в плечо, я направился к нему.

Он пополз в сторону, вдоль шрама нефтепровода, инстинкт уводил его от опасности. Я сомневаюсь, что он делал это сознательно.

Он видел, что я приближался.

Он остановился и перевернулся на бок.

Темная, обескислороженная кровь сочилась из его живота на покрытый хромом Пустынный Орел, торчавший у него за поясом.

Я поднял пулемет, не спуская глаз с девятимиллиметрового.

Я был всего в нескольких метрах от него, когда он поднял руку. Он берег дыхание до того момента, когда можно будет поговорить.

— Ник, я поделюсь с тобой полумиллионом… Чак получил свои полмилл…

Я хотел, чтобы он расставил все точки над «i».

— Мне жаль, что так вышло на кладбище, но я получил половину этих денег… мне нужно было прибрать за собой… зачистить концы…

Он все еще держал руки поднятыми вверх, но уже скорее это был жест мольбы, чем самозащиты.

— Вы уже получили две с половиной сотни, так ведь? Ты говорил, что вы их поделите. Я отдам тебе еще двести пятьдесят… Ты получишь больше всех…

Я услышал вдалеке шум вертолетных двигателей. Бастард тоже их расслышал.

— Слушай, Ник, я тебе вот что скажу — я тебе все отдам… Отвези меня в Стамбул, я организую проезд. Давай, старик.

Не опуская рук, он показал на карман своей куртки.

— Я тебе даже кассету отдам. Ты не дурак, Ник. Ты знаешь, что это хорошая сделка. Подумай об этом. Чак мертв. Тебе теперь нужно подумать о себе.

Это парень никогда не сдавался.

Я поднял РПК.

— Не называй его Чаком.

Я видел, как расслабилось его лицо.

— Да пошел ты!

Он вдруг опустил руки и потянулся за пистолетом Кобы.

Я нажал на курок.

Необходимости проверять пульс не было.

Я бросил РПК на землю и побежал снова в тень деревьев. Мне нужно было найти Чарли, пока окончательно не стемнело.

Я должен был это сделать.

Я обещал Хэйзл привезти его домой.

Ферма.

Три недели спустя.

Это были простые похороны.

Хэйзл и Джули окунулись в организацию всех деталей, вплоть до того, что наняли у строителей машину, чтобы Алан мог выкопать для Чарли могилу. Думаю, это немного придержало их демонов, позволило им обеим еще немного побыть в своем мыльном пузыре.

Вчера не оказалось свободных священников, поэтому не состоялся и молебен. Мы просто постояли вокруг гроба возле могилы, и каждый сказал по несколько слов, после чего мы опустили его в землю. Хэйзл и Джули держали одну связку веревок, а Алан и я другую.

Все было сделано очень скромно, именно так, как хотел бы того этот зажимистый йоркширец. Силки отвечала за музыку. Из автоприцепа, стоявшего неподалеку, донеслось несколько его любимых песен группы ABBA, и я вдруг подумал о том, как там вели себя его диско-ручки, когда вслед за этим донеслась песня группы Boney М «Brown Girl In The Ring». И именно в этот момент Хэйзл не выдержала. Внуки ничего не могли понять. Они думали, что это была ее любимая песня.

Алан занимался закупкой продуктов. Еда была отличной, но дети сказали, что шашлык в исполнении их отца был хуже, чем когда его готовил дедушка.

Позже Алан включил детям DVD, но мы смотрели его все вместе. Мы чувствовали себя опустошенными для того, чтобы заниматься чем-то еще, и поэтому девяносто минут «Шрека» показались нам какими-то нереальными. В это время мы не думали об ушедших друзьях.