Валерий Рощин - Глубинная ловушка

– Рассказывай, – перехожу я к делу.

– С чего начать?

– Давай со стрельбы. С этого момента я тебя не видел.

– Старался делать все, как вы сказали. Когда у вас пошла заварушка, парочка норвежцев двинулась на глубину. Ну, я и дал короткую очередь.

– Сколько раз?

– Дважды. С первого раза они не поняли.

Устюжанин разливает по стаканам коньяк, поднимает свой и переглядывается с Белецким…

Друзья не въезжают, зачем я по горячим следам пытаю Фурцева. Обычно после тяжелой работы на глубине молодым пловцам дают возможность прийти в себя, отдохнуть, самостоятельно проанализировать ошибки. И через день-другой производят детальный «разбор полетов». Но мои друзья находились далековато и не видели того, что довелось увидеть Игорю и мне.

– Дальше.

– А дальше, товарищ командир, – теребит край полотенца старший лейтенант. – Даже не знаю, поверите ли…

– Говори – чего мямлишь?! Прокололся, что ли? Упустил норвежцев?.. – смеется Устюжанин.

– Поверим, – подбадриваю парня, – я тоже кое-что успел заметить.

Он воодушевляется:

– И вы видели?! Вы видели этого урода, напавшего на меня снизу?

Друзья опять переглядываются, но теперь на лицах недоумение.

– Если бы я это видел, то оказал бы помощь, – беру стакан и согреваю в кулаке его донышко. – Но я нашел тебя позже – когда ты перестал отвечать на запросы. Так кто же это был?

– Один из британских водолазов. Я узнал его по желто-черному костюму. Он, гад, появился неожиданно и снизу. Кстати, без кабель-шланговой связки.

Делаю маленький глоток коньяка.

– Все правильно – он дышал смесью из резервного баллона. Стало быть, британец схватился за твой автомат и помог разрядить в никуда весь магазин. Так?

– Так точно, – смущенно кивает Игорь. – Только не пойму, зачем ему это понадобилось…

– Это самый легкий вопрос из длинного списка. Отвечаю: он разрядил твой автомат, чтобы ты его не прикончил.

– Но он… Но тогда…

– Ты хочешь спросить: почему британец не поступил проще? Почему не всадил в тебя нож?

– Да. Почему?

– Чтобы мы посчитали его погибшим, а тебя приняли за лишившегося рассудка идиота. Ясно?

– Так точно.

– Идем дальше. С панелью разобрались: ты выронил ее в процессе борьбы. А куда, позволь спросить, подевался твой приемопередатчик?

– Его сорвал этот гад…

– Да как ты мог?! – взвивается Белецкий. – У тебя же на боку висит нож – наше основное оружие! И ты позволяешь какому-то вонючему британскому кладоискателю вытворять с собой ТАКОЕ?!

– Не горячись, – останавливаю Костю. – Похоже, в команде «Одиссея», кроме кладоискателей, были и боевые пловцы высочайшего класса. Так что наш дебютант легко отделался. Скажи… – снова поворачиваюсь к Фурцеву, – он забрал приемопередатчик с собой?

– Н-не знаю, командир. Почему вы так решили? – хлопает он бычьими глазами и мнет в громадном кулачище полотенце.

Черт, нет страшнее зрелища, чем знак «У» на стекле «БелАЗа»!

– Потому, юноша, что на дне мной найдены все потерянные тобой вещи, кроме передатчика.

– Выходит, забрал. Сука…

– Слушайте, да объясните же, в конце концов!.. – опять взрывается Белецкий.

– Терпение, Боря. Итак, Игорек, получается, что тебя ловко обчистил тот британец, которого наверху все посчитали погибшим. Куда же он делся на самом деле?

Старлей мнется, не решаясь сказать самого главного.

Наливаю очередные пятьдесят граммов, подаю стакан. Выпив и бряцнув донышком об стол, он выдыхает:

– Лодка!

– Небольшая, – смотрю в его ясные глаза.

– Да. Но не сверхмалого класса, – соглашается он, – тонн на пятьдесят-шестьдесят.

– Кормой в нашу сторону, носом на северо-восток.

– Точно. И не у самого дна, а почти вровень с нами. Метров на пять пониже.

Друзья застыли со стаканами в руках. В глазах любопытство. А я с облегчением вздыхаю. Значит, не померещилось и с головой у меня все в порядке.

– Вы не шутите? Под нами лазила чья-то лодка? – оживляется всегда спокойный Устюжанин.

– Да какие шутки?! – хмыкаю я и подхватываю лежащую на постели панель.

Включив, вывожу на экран сохраненную в памяти картинку с ускользающей подводной целью. Покуда я не услышал о лодке от Фурцева – не верилось даже в показания умного прибора. Мало ли? Иной раз и техника глючит…

– Почему же молчали гидроакустики? – негодует Белецкий. – Почему на корабле не объявили боевую тревогу?

Устюжанин кривится:

– Гидроакустики не святые. А новейшие лодки малого класса вообще хрен услышишь.