Валерий Рощин - Секретный модуль

– Это второй охранник из смены, – говорят меж собой местные пловцы.

– Как его фамилия? – интересуется Горчаков.

– Машков.

– Пошли, – бросает мне шеф, – тут без нас разберутся…

Мы топаем в его каюту, где предстоит подробно и в красках рассказать о наших подводных приключениях. Что ж, я привычен к въедливости босса. На сленге пловцов «Фрегата» его допросы называются «пыткой китайским бамбуком»…

– Значит, расстреляв боезапас, этот парень бросился на вас с ножом?

– Да. У меня не было намерения его убивать, но, ранив Фурцева, он не собирался останавливаться.

– А те, что лежат в центральном модуле?

– Они мертвы, – пожимаю плечами.

– Ты никогда их раньше не видел – я прекрасно это понимаю. И все же попытайся вспомнить внешность…

Голос Сергея Сергеевича негромок и ровен, но мне давно известны его повадки. Короткий перерыв между двумя сигаретами означает крайнюю озадаченность, волнение, судорожную попытку найти решение сложной задачи.

– Их четверо. Один мужчина – крепкий, предположительно выше среднего роста, одет в гидрокостюм. Полагаю, он из пловцов-охранников.

– Лицо рассмотрел?

– Нет. Я вообще мало что рассмотрел.

– Почему?

– Во-первых, в центральном модуле проблемы с освещением. Во-вторых, сквозь толстое стекло шлюзовой дверцы деталей не разобрать. В-третьих, верхняя часть тела этого мужчины накрыта большой тряпкой, насквозь пропитанной кровью…

Мы сидим в каюте босса. На столе помимо двух стаканов крепкого чая разложены фотографии тех, кто остался на глубине: биологи, химики, ихтиологи, пловцы-охранники…

– Значит, он был мертв?

– Определенно.

– Рассказывай дальше.

– Второй, судя по одежде, такой же пловец.

– И тоже без признаков жизни?

– У него перерезано горло – глубокая рана от уха до уха. Голова вывернута под девяносто градусов в сторону, поэтому лица не видно.

– Давай о третьем, – морщится шеф.

– Третий тоже мужчина: черноволосый, худощавый. Одет во что-то спортивное.

– Его лицо цело?

– Да. И в какой-то момент мне показалось, что он кавказских кровей: густые сросшиеся брови, большой нос с горбинкой, вытянутое лицо, темная щетина.

Босс выпускает клуб табачного дыма и выбирает из разбросанных фотографий одну.

– Он?

– Похож.

– Амбарцумян. Руководитель смены.

– Возможно.

– Он, по-твоему, жив?

– Откуда мне знать? Лицо цело, но волосы ближе к затылку в крови.

– Понятно. А кто последний?

– Четвертой в том рядочке лежит женщина…

Вкратце описываю ту малость, которую сумел разглядеть сквозь крохотный иллюминатор. Сергей Сергеевич аккуратно раскладывает передо мной карточки молодых женщин, называя каждую по имени и фамилии.

– Светлана Соменкова. Нина Комарова.

Маргарита Панина. Мария Скобцева. Кто из них?

– На лице той женщины не было живого места. Она буквально растерзана.

– Жаль… Значит, мертва?

– Сто процентов.

– Что ж, следов чужих пловцов ты не отыскал, – тушит он в пепельнице окурок, – зато выяснил судьбу почти половины пропавших людей. Это уже кое-что…

Слушая генерала, выполняю простейшие математические действия. В рабочей смене было шесть человек, и шестеро ушло на глубину в тот роковой день. Двенадцать. Трое из двенадцати через полчаса поднялись. Внизу осталось девять. Один напал на нас недалеко от шлюза, а четверо лежат рядком у овального стола центрального модуля. Стало быть, мне и моим ребятам предстоит найти четверых.

– Сергей Сергеевич, есть еще одна деталь.

– Слушаю, – с готовностью откликается он.

– В шлюзовой сфере находится кое-какое снаряжение: акваланги, фонари… В том числе имеются два ложемента для подводных буксировщиков.

– Так-так-так, – оживляется он, – и что?

– Один аппарат для буксировки в наличии, а второй ложемент пуст.

– Пуст?… – тянется он к телефонному аппарату внутренней связи. – А может быть, второго и не было. Мало ли что…

Коротко переговорив с кем-то из пловцов-охранников, Горчаков кладет трубку, откидывается на спинку кресла и задумчиво смотрит в одну точку… Очнувшись, допивает остывший чай и шепчет:

– Плохо. Очень плохо.

– Что плохо, Сергей Сергеевич?

– Буксировщиков было ровно два, – нервно покусывает он тонкие губы. – Ими пользовались ученые, когда образцы для исследований предстояло взять на некотором отдалении от лаборатории. Первым аппаратом управлял ученый, вторым – сопровождающий его пловец-охранник. Вот такие дела…