Сергей Зверев - Банда в законе

Вейгнер кивнул, думая о своем.

– Не понимаю, зачем такие сложности? Ну, завалили бы Трофимова, и делу конец… Привлекать «мусоров», итальяшек, после этого чистить концы… Зачем?

– Наверное, какой-то план, – Хабаров пожал плечами. – Мне не очень интересно, зачем и почему, я просто хочу наказать Баху за девочку. Тем более деньги уплачены вперед. – Он вспомнил о сумке, которую, судя по всему, некому возвращать.

Генрих Арнольдович с некоторым удивлением посмотрел на него:

– Я так понял, спросить-то теперь некому? Можно жить спокойно, не влезая в это…

– Вы не видели диск… Хотя не уверен, что вас бы так же задело, как меня. Если Баху не остановить, он вполне может сотворить такое еще раз.

– Похвальное рвение, – Вейгнер иронично улыбнулся. – Святой мститель занес топор над палачом. Только, думается мне, Баха первый нанесет удар – зачем ему ждать, когда мелочь цапнет за пятку?

– Святой мститель? – Хабаров напрягся, услышав знакомое словосочетание.

– К слову пришлось, не обращай внимания… Так почему Бахе не завалить тебя первым?

– Он обо мне не знает… Не должен, по крайней мере. Надеюсь, что найду его раньше, чем он меня.

– Хм… ну, дело твое. – Генрих Арнольдович покачал головой. – Жаль Трофимова…

– Мне казалось, вы не ладили, – осторожно заметил Хабаров, – и вдруг жаль?

– Не ладили, как не ладят два выдающихся человека: слишком тесно на одном пятачке. А вообще, я искренне уважал его за хватку и прогрессивные мысли… Знаешь хобби Трофимова?

– Нет.

– Таланты. Он собирал лучших: Вова Бийцев – гениальный киллер; Миша Мотор – угонщик, при помощи ногтя уезжал на «Мерседесе»; Слава Мышка – компьютерщик… Много людей собрал.

– Не знал… – Странно было слышать такое о Вовчике: кто мог подумать? – Наверное, у нового хозяина работать не будут…

– Почему? – Вейгнер пожал плечами. – Какая разница, кто платит? Будут.

– А кто займет место Трофимова? – Хабаров задумался. – Может, Баха?

– Не думаю. Баха умный, но силы пока особой не имеет. Вытеснят его. За место возня большая начнется – кусок лакомый для всех, большие деньги – у руля самый сильный встанет… или самый везучий, если сильные перегрызут, увлекшись, друг друга, – он криво улыбнулся.

– Вы тоже будете… участвовать? – Хабаров внимательно посмотрел ему в глаза. – Раз такой большой кусок…

– Я не занимаюсь криминалом. – Сплевывающий кровь, похищенный Стас мог бы поспорить, но не стал. – Мне вполне хватает своего. – За мое – да, буду рвать, а чужое пусть останется чужим, меньше головной боли. Ладно… – Он встал. – Мои люди отвезут вас домой.

– Что? Вы просто так меня отпустите? – Хабаров не поверил.

– Хотите, чтобы отпустили сложно? Можно устроить…

– Не надо, я понял, но почему?

– По двум причинам. Во-первых, если Лену убил Баха, ты отомстишь. Помогу, чем смогу, но самому мне встревать не резон – не справлюсь, у меня другие задачи. Во-вторых… Ну, считай, что и у матерых волков бывают приступы альтруизма – мне жаль девочку Трофимова, тут ты прав – такого в мире быть не должно. Есть еще третья причина… – Он задумался, говорить или нет.

– Какая? – Стало интересно.

– Баха мне мешает. – Вейгнер обернулся: – Я просто думал, на какое место его поставить в список приоритетов: за дочерью или перед ней.

– И что же?

– То, что Баха мне мешает. – Он без улыбки смотрел перед собой. – Я слишком долго ничего не чувствовал, чтобы теперь, под старость, начинать. Уверен: будь Лена жива, сейчас готовила бы мои похороны… Трофимов прав – тебе повезло, что ты не так близко с ней знаком.

Хабарову стало не по себе: в его мир, наполненный человеческими радостями и бедами, все чаще вторгались холодные, темные куски мертвого ада, творившегося в душах новых знакомых.

Его привезли домой; по дороге «работяги» шутили, обсуждали достоинства и недостатки Насти-поварихи и спорили о достоинствах «Глока» и «ПМ». Вели себя так, будто ничего не случилось, никого не похищали и не приковывали наручниками к батарее в старом заброшенном здании – то ли привыкли, то ли изначально не видели в таком поступке ничего зазорного.

Хабаров запомнил урок – поднимаясь на свой третий этаж, он чутко прислушивался, напрягаясь при малейшем шорохе. Но ничего – ни посторонних, ни засады… Обычный подъезд, освещенный ярким полуденным солнцем. Немного расслабившись, он вставил ключ в замочную скважину.

Сильный пинок в спину торпедировал его внутрь квартиры. Ударившись головой – в который раз! – о дверь кладовки, он резко повернулся и наугад выкинул кулак: попал, что-то хрустнуло, пальцы стали липкими. Хабаров смог разглядеть нападавшего: невысокий коренастый парень удивленно хлопал глазами – видимо, не ожидал такого. Из его носа текла, пачкая линолеум, струйка крови.