Сергей Зверев - Рай со свистом пуль

Внезапно Татьяна насторожилась, облизнула пересохшие губы и чутко повела ушами.

– Внимание, товарищи офицеры, что-то журчит… если это, конечно, не очередная галлюцинация…

«Почему очередная?» – чуть не сорвалось с языка, но Глеб прикусил язык. На дикой жаре, в бешеном темпе, почти без отдыха и толком без еды – он сам уже подмечал, что видит то, чего нет, и слышит то, чего не может быть. Взмокшие мужчины без особого доверия, но с надеждой уставились на боевую подругу. Лично Глеб ничего не слышал, кроме треска цикад и колокольного набата.

– Ну, точно, – обрадовалась Татьяна. – Сейчас проверю, – и унеслась куда-то вбок, передернув затвор, растворилась за кустами и каменной горкой, обрамленной травчатой порослью, по форме напоминающей агаву.

– Глючит? – на всякий случай поинтересовался Дениска.

– Конечно, – вздохнул Гурьянов, садясь на корточки. – А хорошо бы сейчас омыть изможденные члены в ручье…

– Как красиво ты сказал, – восхитился Дениска. – Правда… что ты хотел этим сказать?

Татьяна не возвращалась, неспокойно как-то становилось на душе. И вдруг раздался отрывистый вскрик! Все дружно посмотрели друг на друга и, возможно, подумали об одном и том же.

– Блин, вот отпускай бабу по воду… – ахнул Гурьянов и, оттолкнув уже стартующего Дениску, помчался по следам Татьяны. Остальные бросились за ним, клацая затворами…

Прибежали – встали, ошалев от изумления, закрутили головами. Урочище посреди урочища – есть чему удивиться. Любопытная картина открылась взору. Отступили кусты, остался лишь «бараний лоб» в продолговатой ложбине, из основания которого вытекал серебристый ручеек. Вода не падала (оттого и журчание было не столь явственным), а протекала несколько метров по узкому желобу, усыпанному разноцветными камнями, и уходила в землю под большим приплюснутым валуном. И посреди этой в целом умиротворяющей картины стояла напряженная Татьяна с какой-то нелепой штуковиной в руке и вертела головой, как сыч.

– Живая, слава богу… – выдохнул Дениска.

– Соколова, ты чего орешь как припадочная? – спросил запыхавшийся Глеб. Переволновался он чего-то.

– Ага, наша Таня слишком громко… – пошутил севшим голосом Гурьянов.

– Тихо… – приложила палец к губам женщина, сделала большие глаза, и все застыли, покрываясь мурашками, – от нее исходила такая энергетическая волна, что хватило на всех. Дениска даже присел, чтобы удобнее было срываться с места. Вокруг все было тихо. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев. Поблескивал на солнце ручеек, торопясь по своим делам. «А пока-пока-по камешкам…»

– Дык, это… – как-то не по-научному начала Татьяна, – бродяга тут какой-то у ручья ошивался… Дикарь или обезьяна в человеческих лохмотьях, не знаю… Обросший весь, страшный, как моя незадавшаяся жизнь… Перепугал, зараза, умчался… Бред, скажете вы? – сказала Татьяна, глядя в ухмыляющиеся лица спецназовцев. – Да, поначалу мне это тоже показалось немного странным, в чем-то даже клиническим… Да не вру я, идиоты! – воскликнула она, делая злое лицо. – Сама не поняла, что это было, подхожу к ручью, а оно как рванет – а у меня и так от вас голова кругом…

– Ты повторяешься, – ухмыльнулся Дениска. – Знаешь, Татьяна Васильевна, у меня тоже сегодня был шикарнейший глюк. Мозги плывут, от жары охреневаю, к дереву привалился, и вдруг такое видение – та дама с собачкой… ну, на бригантине – подходит ко мне, глаза такие добрые, говорит что-то ласковое, начинает раздеваться – и вдруг как хрясь мне ножом по горлу… просыпаюсь – боже правый, привиделось, чуть не обделался… – Дениска покраснел, сообразив, что сболтнул что-то лишнее, и в данном случае анализ вытесненных желаний уже не требуется. – Да ладно, чего вы, не мужики, что ли… – начал он краснеть, обнаружив, что становится новым центром внимания.

– Вы что, мне не верите? – разозлилась Татьяна. – Не вру я вам, кретины! А это что, по-вашему? Он с этой дрянью за водой пришел! – и она швырнула Глебу штуковину, которую держала в руке.

Штуковина смутно напоминала корзину, а точнее, сосуд для жидких продуктов на базе корзины – собранный руками не вполне вменяемого первоклассника. Кривобокий короб из стеблей вьющегося растения, устланный несколькими слоями крупных кожистых листьев. Бред какой-то…

– Что это? – растерялся Глеб.

– А мне повторить? – взвыла Татьяна.

И тут за каменной горкой что-то посыпалось. Приглушенно вскрикнуло неопознанное существо, мелькнуло что-то невнятное, развевающееся, ударилось о землю, но тут же подпрыгнуло, пустилось в бега. Глеб уже несся за этим «дикарем», не померещилось Татьяне! Видно, божье существо не успело скрыться, спряталось за скалой, да как-то неловко, подвернуло ногу. Жаркий пот заливал глаза, даже сполоснуться не успели! Он оступился, но, к счастью, без повреждений, перекатился, побежал дальше. Какая-то смазанная угловатая личность мелькала перед глазами – в принципе ловкая, бежала быстро, прыгала, как козлик, да еще и лавировала между деревьями. Пелена плясала перед глазами, он плохо видел, приходилось смотреть под ноги, чтобы не угодить в какую-нибудь ловушку. А этот черт ворвался в бамбуковую рощицу, бежал, высоко подбрасывая ноги. Глеб ускорился – и мать твою! – снова споткнулся, покатился по кочкам, собирая в кучу популярные обороты великой и могучей инвективной лексики. Нет худа без добра – свистя и улюлюкая, его на полном ходу обогнал Дениска, стремительно сократил расстояние – оттолкнулся, словно нырял с обрыва, и запрыгнул существу на спину. Оба покатились, заполошно визжа.