Сергей Зверев - Скорая десантная помощь

«Как там было в марше красных кавалеристов? – глядя в окно, где дневные краски пейзажей начали меняться на вечерние, вспоминал Лавров. – «…Даешь Варшаву, дай Берлин, уж врезались мы в Крым!..» Вот-вот, Варшаву – даешь! Но пока что ее взятие придется временно отложить, в силу ряда непредвиденных обстоятельств… Черт бы их подрал!»

Прикинув, что во время пути на перегоне между Лукувом и Отвоцком, учитывая время года, уже должны начаться настоящие сумерки, он решил незаметно покинуть вагон где-нибудь вблизи шоссе Люблин – Варшава. А дальше… Вот оттуда-то автостопом он и доедет до Варшавы, где надо будет встретиться с агентом-нелегалом, проживающим в Польше еще со времен СССР.

Об этом человеке, уже в момент отбытия с Белорусского вокзала, Андрею по телефону сообщил генерал Федин. По словам генерала, «законсервированный» агент на связь не выходит. Но он еще жив – это показала недавняя контрольная проверка советской агентурной сети в бывших странах соцлагеря, проведенная сотрудниками ГРУ.

«Вот так она устроена, эта жизнь, – мысленно констатировал Андрей, глядя на красные черепичные крыши аккуратных домиков в окружении уже желтеющих садов промелькнувшего мимо него очередного полустанка. – КГБ шпионил за своим же военным и политическим союзником. Хотя что в этом может быть странного? Если «Моссад» шпионит за своим главным стратегическим союзником – США, то почему Союз не мог проделывать то же самое в отношении Польши, которая всегда была союзником отчасти условным? Все закономерно…»

Самое важное тут было то, что старик знал Польшу как свои пять пальцев, имел обширные связи и мог оказать существенную помощь в поиске секретных тюрем НАТО, где, скорее всего, в данный момент и находился похищенный спецслужбами Александр Борисов.

…Когда за окнами замелькали пригороды Лукува, окутанные осенними сумерками, Лавров начал готовиться к «десантированию» через окно вагона. Опасался он только одного – коллеги киллера, недвижимо лежащего сейчас в его купе, могут всполошиться и заподозрить, что тот раскрыт и выведен из строя. А это чревато. Хорошо подготовленные «отморозки», наверняка работающие под прикрытием местной полиции и спецслужб, примут все меры к тому, чтобы уничтожить его любой ценой, даже в присутствии свидетелей. Что им стесняться? Как говорится, своя рука – владыка. А закон, он и в Польше может оказаться в роли пресловутого дышла. Недаром же есть расхожая пошловатая острота: все как в Польше – тот и пан, у кого кое-что больше. Даже если посторонние что-то и увидят, местным лохам потом запросто могут объявить, что в результате следственно-разыскных мероприятий был выявлен и уничтожен опасный террорист, заброшенный в Польшу из России с целью проведения диверсий и терактов. И все этому поверят…

Уложив в сумку вещи, Андрей достал из ее тайника паспорт на имя Хмелина Николая Алексеевича. Свой теперешний, на имя Гаврилова Анатолия Петровича, положил на его место. Уже засвеченный паспорт следовало бы немедленно уничтожить, но Лавров с этим решил подождать – мало ли что еще может произойти? Вдруг пригодится? В конце концов, он же не какой-нибудь киношный шпион. Это в киношках образца 60-х годов прошлого века агенты разведслужб то и дело сжигают паспорта, съедают шифровки, а в случае неудачи прокусывают ворот рубахи с зашитой в него ампулой цианистого калия. А он – спецназовец, главное боевое достояние которого – ум, смекалка, интуиция, артистизм, владение оружием и физическая подготовка.

Сумерки сгущались все больше и больше. Андрей, не отрываясь, смотрел в окно, опасаясь пропустить момент пересечения с автотрассой. Неожиданно он скорее почувствовал всем своим существом, нежели увидел или услышал, что некто со стороны коридора пытается осторожно открыть дверь купе. Но это было заведомо безнадежным делом, поскольку замок, поставленный на фиксатор изнутри, снаружи поддавался только специальному ключу. Но, как говорится, чем черт не шутит, когда бог спит? А вдруг такой ключ у них имеется? Тогда надо срочно исчезать, невзирая на скорость движения поезда.

Лавров опустил раму окна и, бросив в окно сумку, тут же выбрался наружу сам, зависнув над стремительно бегущим под ногами, едва различимым в густых сумерках крутым косогором насыпи, покрытой мелким щебнем. Самым скверным в такой ситуации было вовремя не заметить какую-нибудь электрическую опору и, спрыгнув, с маху в нее влепиться, чтобы потом с разбитым черепом скатиться под откос.