Сергей Зверев - Сирийский десант

– Если это все-таки случится – я имею в виду, что он появится, – сказал он, протягивая Анне свою визитку, – назначьте ему встречу, скажем, часа через два. И позвоните мне – это, поверьте, для вашего блага… и для его блага тоже. Дело в том, что… у него не все в порядке с головой. Жаль, но это так. Врачи говорят – такое часто случается с бывшими спецназовцами, прошедшими горячие точки. А господин Бахтияров их, по-моему, коллекционировал, не так ли? Поймите меня правильно, доктор Стрельцова, – он опасен. Очень опасен. Именно по этой причине мы вынуждены были его задержать. – Офицер УПБ шагнул к своей машине, потом вдруг резко обернулся и сказал: – До свидания, доктор Стрельцова! Надеюсь, вы меня поняли правильно.

Салех хлопнул дверцей своего «Паджеро» и укатил. Анна стояла на крыльце и после того, как осела поднятая его внедорожником пыль. Выждав еще немного, женщина вошла в дом. Наверное, стоило заняться ужином, но думать о еде ей не хотелось. Когда Анна окончательно поверила, что Салех сегодня уже не вернется, она подошла к окну, выходившему в маленький садик, и распахнула его. Постояла, вслушиваясь в звуки, доносившиеся из-за высокой ограды – откуда-то периодически прорывался сухой треск выстрелов, – и тихонько позвала:

– Эй… Можешь войти…

Но ответа не было.

Следующий час десантникам предстояло потратить на то, чтобы сменить место дислокации. Впрочем, Алексей Павлов в этом не участвовал – его Батяня оставил со стариком-торговцем. Логика майора была проста – незачем их временному попутчику видеть, куда десантники переносят свой лагерь и уж тем более – чем они будут заниматься потом. Зато за ним самим стоит последить – как говорится, во избежание. Капитан и обладатель зеленой чалмы устроились в естественной нише у тропы. Остальные ушли вперед по тропе.

Алексей проводил их взглядом до поворота и вернулся к своему подопечному. Тот как раз заканчивал вбивать между камней колышек, чтобы привязать своего ишака. Павлов смотрел на это с некоторым удивлением – ослик не показался ему способным удрать куда-то без своего хозяина. Впрочем, старику лучше знать, на что способно его транспортное средство, философски рассудил капитан, устраиваясь поудобнее. Поговорить, что ли, с дедулей? А то в сон потянет, если просто так друг на друга пялиться…

Вот только с арабским у Алексея было не очень. Особенно с произношением. «Пожалуй, – подумалось ему, – лучше бы майор оставил надзирателем Литвинова – раз уж тот лучше всех в группе владеет сирийским диалектом арабского. Впрочем, уж лучше я», – решил Павлов, вспоминая, что Федосеев и вовсе знал по-арабски полсотни простых фраз и возможные ответы на них.

Пока капитан раздумывал, о чем можно поговорить с бродячим торговцем, тот сам заговорил с ним:

– Господин военный, может, стоит развести огонь? Ночью здесь совсем не так жарко, как днем. Это ведь горы…

– Нет, – покачал головой десантник, – нельзя. Нас не должны заметить. А огонь ночью виден далеко.

Павлов говорил медленно, тщательно подбирая и выговаривая слова. Старик покивал – понимаю, мол, поерзал на своей подстилке и заговорил снова:

– Можно вас спросить, господин военный?

– Что вы хотите знать, уважаемый?

– Вы не похожи на солдат Башара Асада. Зато вы похожи на американцев. Тех, кого показывают по телевизору. Очень похожи. Вы американцы? Америкэнс? – переспросил торговец «типа по-английски» и тут же принялся за пояснения: – Нет, я не спрашиваю, что вы здесь делаете, я понимаю – это большая тайна. Старый Саид понимает…

– Йес. Американцы, – односложно ответил капитан. В данном случае хороша была любая версия, кроме истинной. И разубеждать своего вынужденного собеседника он не собирался. Но «потомок пророка Мухаммеда», получив подтверждение своего предположения, воодушевился и прицепился к капитану с новым вопросом:

– А скажите, господин военный, вот вы, лично, верите в бога?.. Нет, я слышал, в вашей стране верят многие и, увы, не только в пророка Мухаммеда или Христа, но даже в Сатану… да простит Аллах мне упоминание этого имени… Но вот верите ли вы?

Павлов задумчиво пожал плечами, но все же ответил:

– Я христианин.

– О, прекрасно, я мусульманин, исповедую суннизм, но я не спрашиваю, к какой религии вы себя относите. Я спрашиваю – верите ли вы в бога? Вот если вы христианин – верите ли вы в Христа?

Капитан промолчал, но старик не унимался – отсутствие ответа его не смутило. Чем-то он напомнил Павлову американских телевизионных проповедников, только расписывал дед достоинства мусульманской религии, невзирая на отсутствие заинтересованности на лице слушателя. Разговоры на эту тему и в более подходящих условиях наводили на Алексея тоску, и минуты через две непрерывного словоизвержения он машинально сунул руку в нагрудный карман, испытывая сильнейшее желание закурить. Но, запоздало спохватившись, руку отдернул. Однако Саид, уловив его жест, мгновенно сменил тему: