Георгий Овчинников - Изверги

Потому как знавал несмотря ни на что честнейших людей среди них. Да и суть не в этом! Можно подумать, что экономика строится на одной честности и порядочности. (Если бы только!). Утопия! Она и есть утопия… и — никуда от неё не денешься. Нравится или не нравится, но до коллективного устройства надо морально дорасти ещё, надо измениться внутренне — духовно, когда своё естественным путём само собой становится общим, а не тогда когда его навязывают из-под палки. За частную собственность даже дети делятся тумаками, совершенно не имея никаких ещё представлений о собственности, да и вообще ещё не зная быта и устоев земли. Согласитесь, они просто говорят: «Моё!» и всё — и никаких гвоздей. Хотя на самом деле, это совсем даже (как может оказаться впоследствии!) не их вещь. А просто она им прилюбилась. Ну, вот и думай здесь.

Но речь свою повести я хочу совершенно не о политике. (Да Боже упаси!) Скорей о её удручающих последствиях. Каждый, мало-мальски поживший в те «старые добрые времена». Немного подышавший тем «сжатым воздухом» застойных времён и ощутивший на своей собственной шкуре тот «железный занавес» ту своеобразную атмосферу недосягаемости и недоступности «дикого запада» с его претенциозной культурой подтвердит, не кривя душой, что именно для неё (души!) тогда было гораздо больше положительных предпосылок, нежели сейчас. Хотя общество в целом являлось официально атеистическим. Казалось бы, откуда могут взяться такие понятия: как доброта, взаимовыручка, альтруизм… и многое другое тому подобное. Не хочу утверждать, что оставшиеся осколки религий способствовали этому. Хотя детей посвящали тайно в ту или иную, в зависимости от национальности и каких-либо других обстоятельств, религию. И это было в порядке вещей. Атеизм и религии шли негласно — рука об руку — в этом своеобразном обществе. Вот я, например, как и многие другие мои ровесники был крещён в православной христианской церкви, несмотря на то, что отец мой был убеждённый коммунист — свято веривший в светлое будущее коммунизма. Его (коммунизма) кстати, казалось вообще все «с минуты на минуту» ждали. Ждали как чудо. Как «манну небесную». Все предрекали — вот-вот и ОН настанет. Откуда? С чего вдруг?! Не знаю! Но я тоже верил.

В ночь на пасху молодёжь скрытно проникала на территорию церкви больше, чтобы удовлетворить своё любопытство, чем вникнуть в суть церемонии. Повсеместно: красили куриные яйца, стукались ими, катали… Администрацией создавались специальные дружины для поимки молодёжи на подобных религиозных мероприятиях. Нельзя было их посещать! Пойманных — наказывали. Не принимали в пионеры, в комсомол… И это было серьёзным наказанием.

О детях беспокоились. Слабым здоровьем: бесплатно давали в школьной столовой молоко, отправляли в санатории и оздоровительные лагеря отдыха, периодически проводили медицинские обследования. Да и вообще, каждого воспитывали в духе честного и добросовестного, юного ленинца, который должен будет заменить своих старших товарищей в борьбе за светлое будущее трудового народа всего мира. И все твёрдо верили, что пролетарии всех стран должны — действительно соединиться.

Кроме того, огромную роль в повседневной жизни трудящихся играла советская цензура. (Ибо не работающих не было, а если и были, то тунеядцы и их непременно сажали в тюрьму.) Цензура, она особенно остро несла свою вахту (и днём и ночью) оберегая внутреннее содержание и внешний облик нового человека. Человека будущего. Телевидение, радио, литература — вся культура! — к тому же пресса в любом её качестве всё преподносилось исключительно в рамках воспитания этого человека. Да и не только казалось, а большинство и в самом деле таковыми являлись: честными, морально устойчивыми, готовыми к взаимовыручке и в любой момент делящимися с товарищем последним, а самое главное способными в беде — «закрыть свою Родину грудью».

Прекрасные качества! И они в большинстве своём действительно были. Так думал тогда и думаю я сейчас о том времени. Как много было именно тогда всего такого: чистого, прекрасного, доброго… Вообще отрицательное тогда — скорее было случайным, чем закономерным. Может мы и в самом деле понапрасну поторопились, опять безоговорочно сразу разрушили старое, не подготовив ничего нового. Ломать — не строить! Что ж мы такие теперь нетерпеливые? Ведь был у нас уже пример Нэпа, которым в настоящий момент воспользовались китайцы.

Нет! Нам уже так не надо… Мы «по-русски»… Надо же, даже эта фраза и — то уже звучит как-то неприятно, вызывая широкую дисгармонию в окружающей среде; несколько отрицательное предвзятое преподнося ожидание; заранее готовя нас к напряжению. А ведь абсолютно ясно, что каждый хочет жить как можно лучше. Жить, по меньшей мере, хорошо, но мы — глядя на нас — как будто разучились… Или неужели не умели?

Читать дальше