Владимир Король - Время тяжелых ботинок

Кинжал позвонил своей охране и предупредил, что его командировка продолжается до завтрашнего обеда.

Раньше летать на вертолётах ему не доводилось.

Он сразу понял, что это удовольствие не для него. Шум, вибрация и низкая скорость полёта над землёй вызывали чувство тревоги. Этими мыслями он поделился с одним из пилотов.

– Дело привычки, – прокричал тот на ухо небедному пассажиру. – Полетаете разок-другой, даже понравится. Когда дверь в салоне – настежь, на бреющем полёте воздух в лицо, – наслаждение, ни с чем не сравнимое. Приезжайте по весне, в мае, в хорошую погоду. Мы вам такую воздушную экскурсию по Подмосковью устроим – век не забудете.

Сориентироваться с воздуха, где расположен дом Веточки и Олеси, он не смог, да и вряд ли военные вертолётчики рискнули бы садиться в городе. Поэтому сели где-то в пригороде, у белой, скованной льдом Оки. Рядом – трасса.

Дорожный кофр ему сбросили, и он его поймал, как будто это был воздушный шарик.

Наверху удивлённо покачали головами: бросали-то вдвоём!

Бомбила, незаконнорожденный отпрыск дикого российского капитализма, словно вырос вместе со своей «шестёркой» из-под укатанного снега.

Кинжал назвал адрес.

– А-а, понятно, – отреагировал водитель, видно, не привыкший фильтровать базар, – много слышал, но никогда не видел. Ты – Кинжал?

Тому стало любопытно:

– Допустим. А ты кто – обзовись.

– Я – Шмель.

Водила кивнул в сторону удалявшегося вертолёта:

– Твой?

– Да откуда! Так, попутный. Ты лучше расскажи, чё у вас тут за меня рисуют?

Кинжал пристроил у ветрового стекла сотку баксов.

– Ого! – водила хваткими пальцами в момент оприходовал импортную деньгу, – только давай договоримся – всё между нами.

– В наших кругах за лишние разговоры метлу к асфальту гвоздём прибить могут. Ты, вижу, на зоне не был, раз так вопрос ставишь?

– Бог миловал! Но я это, как там у вас говорят, – приблатнённый, стремящийся.

Кинжал ухмыльнулся, не поворачивая головы от окна:

– Базара нет.

Он смотрел на заснеженную реку, превратившуюся в широкую пустынную дорогу.

– Чё, кризис сильно достал?

Шмель развеселился:

– Кого – меня? Пятёрка баксов как лежала в сарае, в тайнике, так и лежит. Счас буду машину менять, присмотрел приличный «бумер», хватит на «Жигулях» разруливать. Это у вас, в Москве, все на ушах, банкиры да эти, как их теперь, ахи-ахи – олигахи!

– Олигархи, – поправил шофёра образованный Кинжал.

Он вспомнил поэта-правдолюба Некрасова, которого терпеть не мог: «В столицах шум, / гремят витии, /Кипит словесная война, / А там, во глубине России – / Там вековая тишина».

– Так какие сплетни за меня ходят?

– А говорят, что ты прикупил у нас лучших невест, сестричек, приставил к ним охрану и никого не подпускаешь.

– Ещё чё, Шмель?

Водила летел по заснеженной дороге, и чувствовалось, что на душе его легко и просто.

Кинжал приступил к вербовке, как учили:

– Получишь ещё соточку, если шепнёшь, как с тобой связаться, вдруг пригодишься?

Шмель тут же продиктовал два номера телефона – домашний и рабочий жены:

– Она у меня парикмахер, Наташа зовут. Скажешь: привет от вертолётчика. Я предупрежу, она всегда знает, где я, найдёт. А ты чего не записываешь? А, понимаю – бумаге доверия нет.

– Может, у вас кто зуб на меня заточил? – Кинжал повторял про себя номера телефонов Шмеля и его супружницы.

– Как же – на тебя заточишь! – Шмель прибавил газу, въехали на участок дороги, свободный от снега, – ветер постарался.

– Тебя уважает сам Ржавый, а он тут на положении. Так что – себе потом дороже обойдётся.

Кинжал с Ржавым знаком не был – слышал только. И знал – это бывалый крадун, но, говорят, стучит ментам.

– Слушай, Шмель, ты, говоришь, таксистом был, хорошо в машинах разбираешься. Потянешь автосервис?

– Ты чё, Кинжал, это же моя мечта! Деньги, думаешь, на что коплю? Я уже и с Ржавым договорился, у него бизнес покупаю. Ещё годик порулю, и – пи…да рулю!

Открываю автомастерскую, рядом с самой богатой у нас заправкой.

– Много денег не хватает?

– Да «пятёрки».

– На той неделе приезжай в Москву. Оформим тебе кредит как представителю малого бизнеса, процент мизерный, сроком на два года, – десять тысяч долларов. Ржавому скажешь всё, как есть, и договор покажешь. Только я с тобой не знаком. Про кредит ты прочитал в вашей городской газете. Меня сегодня подвозил, но – и только. Усёк?

– Ну, ты, братан, крутой! Правду говорят, – на ходу подмётки рвёшь. Твой телефон запомню. Я в десантуре служил, спецназ ВДВ, и в шпионов сам люблю поиграть. Только учти: платить буду Ржавому, он моя «крыша», мы с ним так добазарились.