Владимир Король - Время тяжелых ботинок

Вадик Бирнбаум был здесь самым опытным финансовым деятелем. В обвал рубля он не верил, потому что был глубоко убеждён, что этого быть не может именно потому, что не может быть никогда. Он был далёк от мысли, как любил повторять Толстый,

что так бывает – и муха бздит, и слон летает. Тем более, в России.Не витал в облаках Вадик Бирнбаум, а иногда – надо.

– Принять решение о подготовке всей финансовой системы холдинга к обвалу национальной валюты – очень ответственное и рискованное дело, – продолжал банкир. – Представляете, мы должны будем свернуть весь импорт продуктов питания, а это больше половины наших доходов. Надо будет перевести все активы в доллары, а вдруг!

– не дай Бог! – наш Кинжал и его советники ошиблись, и доллар чуть-чуть подешевеет? Вы представляете, какие убытки мы понесём! Наш бизнес закручен на обороте огромной массы рублёвых средств, в том числе и наличных. У нас одного чёрного нала… – Бирнбаум споткнулся и посмотрел на чиновника из МВД. На помощь пришёл Желвак:

– Вадим Иосифович, не опасайтесь, говорите смело, здесь все свои.

– Мне говорят, что холдинг может серьёзно подняться именно на предполагаемом дефолте.

К примеру, если набрать максимально возможное количество кредитов, то на фоне масштабного банковского кризиса эти кредиты можно будет не возвращать. Но, господа! Кто сейчас даст гарантию, что банковский кризис будет именно таких масштабов? Извините, много говорить не хотелось бы, я бы такого решения не поддержал.

Финансовый консультант Миша Ушкарский был немногословен:

– Мне доподлинно известно, что деньги в стране есть. Только в «кубышках» у физических лиц больше тридцати миллиардов долларов. Господин Брут не всё знает об истинном положении вещей. Исследователь он неплохой, но кабинетный. Можно вопрос, Сергей Палыч?

– Валяй, финансист.

– Скажите, Леонид, э-э, Сергеич, сколько, по вашим данным, получило правительство с помощью раскритикованных здесь с таким сарказмом государственных бумаг?

Кинжал «воткнул» на память, не заглядывая в свои записи:

– Тридцать два миллиарда рублей «живых денег» – за шесть лет, с 1993 по 1998 годы.

– Откуда у вас информация по текущему году? Вы не блефуете? – финансовый консультант нажимал кнопки на своём миниатюрном компьютере.

– На днях я осваивал горные лыжи в Швейцарских Альпах с человеком из ближнего окружения Коли Чубакса. Все его цифры проверенные. Мне показалось, вы догадываетесь, о ком идёт речь. Хотя он и сам не особо шифруется, он уже перебрался на постоянное место жительства в Англию. Хотите, я его процитирую? «Даже мой сенбернар уверен, что дефолта не избежать, потому что это единственный путь оздоровить российскую экономику».

Все знали, что Миша Ушкарский вхож в семью одного из семи самых крупных банкиров, поэтому был уверен, что в финансовых вопросах крепко держат за бороду самого Карла Маркса. А тот горе-банкир свято верил тому, что ему говорят в Кремле и Белом доме, дескать, дефолт – не более, чем страшилка для быдла. Поэтому Ушкарский менторским тоном возразил:

– Этих денег хватит, чтобы валютными интервенциями поддерживать доллар сколь угодно долго, а там подоспеет весомый транш Международного валютного фонда.

Кинжал улыбнулся и подмигнул Толстому:

– Получили действительно тридцать два миллиарда. Но, господа, братва! Секундочку вашего драгоценного внимания! Знаете ли вы, во что обошлись эти заимствования? Сколько денег истрачено на выплату процентов и погашение облигаций?

Публика замерла, чуя явный подвох.

– Эта цифра – тоже с лыжни в Альпах. Четыреста пятьдесят миллиардов рублей! У кого есть калькулятор, может легко посчитать, что за каждый привлеченный с рынка рубль казна заплатила четырнадцать рублей. И главными получателями этих средств были энергетические и сырьевые монополии, а также их кредитные организации.

– С-суки…, – послышалось тихое, но отчётливое.

Кинжал – школа Толстого – выдержал паузу и твёрдо произнёс:

– Государственные казначейские облигации – это смерть для бюджета, реального сектора экономики, в котором находимся мы с вами. ГКО – это мощный насос, который выкачал из экономики последнюю кровь. С учётом упавших цен на нефть, другое отечественное сырьё и продукцию первого передела, уже сегодня, в июле, мы стоим перед лицом коллапса государственного бюджета.

– Ай, бросьте! – как-то очень по-одесски всплеснул руками финансовый консультант,