Андрей Воронин - Слепой. Тост за победу

— Сегодня расположение звезд, к сожалению, не благоприятствует вашему делу, — объяснил он клиенту. — Давайте, может, завтра. Или, может быть, лучше даже в четверг?

— Простите, но я прилетел из Владивостока, специально, чтобы… — начал объяснять недовольный адепт. — И у меня самолет завтра. Я ведь за месяц записывался.

Правдин открыл было рот, чтобы извиниться, но тут в разговор вдруг вступила невзрачного вида дама пенсионного возраста.

— Да как вы смеете беспокоить Великого Учителя своими мелкими делишками! — воскликнула Елена Ивановна. — Вам же ясно сказали: звезды сегодня не благоприятствуют.

Пристыженный мужчина тут же сконфузился, извинился и был таков. Правдин попытался было улыбнуться спасшей его дамочке, но вместо этого у него получилась какая-то ужасная гримаса.

К тому же, дамочка явно не хотела его отпускать. Она вообще всегда вертелась рядом. Сегодня тоже — и совсем некстати.

— Сегодня мое ментальное поле атакуется как-то особенно сильно, — промолвил Правдин страдальчески-киношным голосом. — Мне надо срочно уединиться для индивидуальной медитации.

Эта фраза была адресована, в первую очередь, именно Елене Ивановне. И уловка возымела действие. Женщина тут же принялась выталкивать из зала замешкавшихся «новых руссов». Причем справилась с этой задачей быстрее и эффективнее, чем любой двухметровый вышибала.

— Всего наилучшего, о дочь истины, — распрощался с ней Правдин и тут же юркнул за кулисы актового зала.

Он надеялся, что в маленькой узкой гримерке никого не встретит. Что сейчас он, наконец, сможет остаться в одиночестве. Вспомнить о Любочке, взгрустнуть и просто помолчать…

Но не тут-то было! Невзрачного вида мужчина уже ждал его, сидя на старом деревянном стуле. И Правдин понял, что это вовсе не очередной адепт его учения.

— Ну, Иван Викторович, теперь вы уже свободны? — вежливо поинтересовался визитер.

— Да, да, конечно… — устало ответил он.

— Тогда, я думаю, самое время пообщаться.

— Пообщаться? — бормотал Правдин. — Что ж, пожалуйста… Можно хоть здесь. Или, если хотите…

В его голосе не осталось и капли от той уверенности, которую он источал во время публичной лекции. Сплошная нерешительность и неуверенность в себе.

— Нет-нет, здесь место совсем не подходящее для общения, — уверенно возразил гость. — Лучше нам будет переместиться в другое. Пойдемте. Моя машина у служебного входа.

Проскользнув мимо вахтерши, Правдин старался казаться собственной тенью. Ему очень не хотелось, чтобы в этот момент его застал кто-нибудь из последователей.

«А я-то надеялся, что пронесет, — думал он, садясь в старенькую «Ладу». — Надеялся, что забудется и успокоится. Да уж, куда там! Эх, ну я и идиот! И зачем, ну зачем, спрашивается, мне надо было с ними связываться? Какого рожна, мать твою…»

Но рвать на себе волосы было уже поздно. Правдин перевел взгляд на незнакомца, устроившегося на водительском сиденьи. И подумал, что ждать поблажек от этого человека ему вряд ли стоит.

Симферопольский поезд привез в Керчь разнообразную публику. Среди его пассажиров были и немногочисленные туристы с огромными чемоданами на колесиках, и мелкие спекулянты с еще большими баулами, и туристы с велорюкзаками и зачехленными полуразобранными двухколесными конями…

Когда вся эта орда высыпала на старый перрон, он сразу стал напоминать цыганский табор, только что прибывший на новое место. На узкой полоске потрескавшегося бетона даже яблоку было негде упасть. Люди толкали друг друга, покрывали свои и чужие уши толстым слоем мата и сразу после этого призывали к культуре.

И когда суета, наконец, улеглась, а пассажиропоток кое-как рассосался, из купейного вагона вышел мужчина средних лет в белых брюках и рубашке с якорем. Из багажа у него была лишь небольшая сумка. И уже одним этим он выделялся из общей массы.

Мужчина неспеша дошел до конца перрона, перебрался через пути, оказался на небольшой площади и погрузился в такси, дежурившее неподалеку от входа в вокзал.

— Меня в центр, — неопределенно сказал он.

Вокзал в Керчи находится на отшибе, и выбраться из этих краев без такси практически невозможно. Тем более, и сам город огромен по своей площади. Места в степи хватает, и поэтому никто его не экономил. Вместо того чтобы сносить старую рухлядь и возводить на ее руинах новые здания, здесь испокон веков было принято строить рядом, оставляя рухлядь спокойно догнивать. Так было и при турках, и при царе и, тем более, при советской власти. За это время количество руин сильно возросло.