Андрей Воронин - Слепой. Тост за победу

Шрулик так и не вспомнил, из-за чего разгорелся конфликт. Но судя по тому, что костяшки его пальцев сильно болели, тем колдырям тоже немало досталось.

Потом, кажется, были какие-то менты… И чего они, спрашивается, хотели? Денег, наверное, опять же денег. А потом он снова бухал с каким-то солдатиком… Нет, этого Шрулик уже почти не помнил.

Когда он дрых себе на скамейке в скверике, жизнь казалась ему раем. Но теперь, после пробуждения, она повернулась к нему спиной — или, вернее, задом.

Зад, кстати, сильно болел. На груди отпечатались вмятины от острых брусьев скамейки. Но голова… голова болела еще больше.

Шрулик принялся рыскать по карманам своего трико. Разумеется, никаких денег он там не обнаружил.

— Это уже хуже, — сказал он себе. — Ладно, пойду поищу пионеров.

На другом конце скверика парни пэтэушного вида разгонялись пивком. Шрулик медленно приблизился к ним, поигрывая своими мастями. Парни окинули его недоброжелательным взглядом.

«Такие могут и грызло набить, — опасливо подумал он. — Эх, что за молодежь пошла, нету для них авторитетов».

Надо было срочно придумать схему добывания денег. Но Шрулику было не впервой.

— Здоров, брателлы! Есть к вам базар! — поприветствовал он собравшихся.

Те отнеслись к нему явно настороженно.

— Допьем, тогда отдадим, — сказал один из них, приняв Шрулика за сборщика стеклотары.

— Вы Лешего знаете? Ну, смотрящий за этим сквериком… — Шрулик их как будто не услышал.

Никакого Лешего парни, разумеется, не знали (да и Шрулик тоже). Но сразу заинтересовались. Слово «смотрящий» произвело на них впечатление.

— Он откинулся вчера. Так мы всей братвой ему баблос собираем, чисто чтобы встретить как парня. Сегодня гулять будем в «Домино», так что и вы подходите. Вся братва будет, реальный сходняк.

Хобзайцы замялись. Такая перспектива им явно не улыбалась. Сходняк — это ведь не дискач какой-то.

— Ой, а у меня… мама больная, я не могу, извините, — промямлил один из них.

Второй полез в карман за деньгами. И тоже очень извинялся за то, что не воспользуется приглашением.

Денег было совсем не много — гривен семьдесят. Что с них, салаг, взять? Но даже этой суммы Шрулику хватало на первоочередные нужды.

В магазинчике у кассы образовалась небольшая очередь. Юная девушка с двумя йогуртами в корзинке брезгливо поморщила носик, когда Шрулик пристроился тут же за ней.

— Че, малая, может, раздавим флянец? — ради шутки предложил он. — Тут кусты неподалеку высокие.

Девушка ничего не ответила, но сильно испугалась. Шрулик улыбнулся. И тут же помрачнел.

Он понимал, что эта красавица — не для него. Это раньше, в безвозвратно ушедшей молодости, можно было бы предложить ей прогуляться по набережной, сходить в кино, посидеть в хорошей кафешке… И она, возможно, и не отказала бы — Шрулик был парнем хоть куда, и его мускулы, выпиравшие из тельняги, всегда привлекали внимание противоположного пола.

Но сейчас их маршруты с этой красавицей, увы, разошлись. И, опять же, увы, — навсегда.

Девушка расплатилась за свои йогурты и бодро зацокала острыми каблучками по мостовой. Шрулик долго смотрел ей вслед.

Всадив в себя одним махом полбутылки портяги, он тут же почувствовал облегчение. Мир уже не казался ему таким злым и мрачным. На сердце потеплело. А где-то заиграла его любимая песня Стаса Михайлова.

Через пару минут он, наконец, понял, что песня играет прямо в кармане его трико. Видавший виды мобильник давно уже надрывался.

— Твою мать, и кому я, нах, понадобился! — выругался Шрулик. — Отдохнуть не дадут, изверги.

Он вытащил трубку и взглянул на номер. Желание ругаться сразу пропало.

Это был не кто иной, как Ося Баль. Жучок средней величины, который вот уже который год был для Шрулика единственным источником пропитания.

Шрулик был нужен Осе как дешевая рабсила. Чаще всего его нанимали в качестве грузчика, но иногда бывала работенка и поинтереснее — скажем, прессануть какую-нибудь тлю, которая зажала пару штук баксов. Платили неплохо, с надбавкой за риск. С особо крупных партий контрабанды Шрулик требовал премиальные.

— Алло, я с-слушаю, — он попытался как-то выровнять свой голос, но, увы, неудачно.

— Опять нажрался, да? — вместо приветствия зарядил Ося.

— Да н-не, п-просто… устал.

— Знаю я, отчего ты устаешь. И не дозвониться к тебе было с вечера.

— Н-не знаю, может, с моблом чего не того…

— Это с тобой не того. Ладно, короче. Сегодня в час ночи у столика. Усек, да?