Андрей Воронин - Слепой. Тост за победу

Потом она пять лет с увлечением грызла гранит науки, надеясь попасть в аспирантуру. Попала — опять же, с большим трудом. А уж диссертация была настоящим достижением. И потребовала огромной жертвы.

Муж долго пытался смириться с тем, что его супруга торчит в лаборатории по пятнадцать часов в сутки. Потом он стал все чаще устраивать сцены. А потом вдруг успокоился. Елена Ивановна этому даже не удивилась — ей было некогда.

У нее как раз был очередной аврал на работе. А когда он закончился, Елена Ивановна случайно узнала, что ее ненаглядный почти ежедневно наведывается к буфетчице Маше. Обычной девушке без ВО, зато и без той ВП, которой мужу казалась безудержная страсть к науке.

…И вот в 1991 году Елена Ивановна обнаружила себя стоящей у разбитого корыта. Она была одинокой дамой предпенсионного возраста с зарплатой в 13 долларов по тогдашнему черному курсу. К тому же, эту зарплату постоянно задерживали, и порой приходилось неделями питаться одной лишь перловкой.

То, на что она угрохала всю свою жизнь, казалось в те годы решительно никому не нужным. То, чем она гордилась, больше не казалось этого достойным.

Тем не менее, она держалась в институте до последнего — пока новый жуликоватый директор не выпихнул ее на пенсию ради того, чтобы взять на освободившееся место какую-то длинноногую дуру из провинции.

Елена Ивановна быстро нашла подработку. Она регулярно писала таким дурам курсовые и дипломные, изредка даже диссертации. Платили не много, но на жизнь одинокой женщине хватало. Тратить деньги ей было не на что.

Однако в этой ее жизни возникла большая проблема — неудовлетворенность. Работа, занимавшая прежде в жизни главное место, отошла в прошлое, образовав гигантских размеров дыру. И теперь бедная женщина не знала, чем себя занять.

Елена Ивановна пыталась увлечься кино, подсесть на сериалы, как это случилось с большинством ее ровесниц, закупала пачками женские романы и даже на какое-то время завела себе морскую свинку. Но все это было безтолку. Душа ее не находила покоя. Интерес к жизни упрямо не возвращался.

Женские романы оставались недочитанными — Елена Ивановна мало разбиралась в тех страстях, которым они были посвящены. Типичные для них фразы типа «И тогда Джон подхватил ее на свои сильные руки и, невзирая на ее робкое сопротивление, положил на рояль, и она почувствовала, как…» не имели никакого отношения к личному опыту Елены Ивановны: ей не приходилось переживать ничего даже отдаленно похожего.

Сериалы поражали своей убогостью, а серьезное кино казалось слишком сложным. Морскую свинку через месяц она отдала соседскому мальчику — сразу после того как та нагадила на ковре.

Елена Ивановна тосковала, и спасения от этой тоски не было.

И вот в один прекрасный день в ее дверь кто-то позвонил. Этот звонок застал Елену Ивановну врасплох. Она уже забыла о существовании кнопки звонка на двери в свою квартиру — ею давно никто не пользовался.

На пороге стоял интеллигентного вида молодой человек — наверное, студент. Он улыбнулся Елене Ивановне, вежливо поздоровался и спросил:

— Скажите, а что вам известно о наступлении Золотого века славян?

Оторопевшая от неожиданности женщина ничего не ответила. Попыталась было открыть рот, чтобы промычать хоть что-то из вежливости, но нежданный гость не дал ей опомниться и перешел в наступление:

— Десятки лет враги и паразиты держали темную ментальную вуаль над нашей святой славянской землей, не давая душам предков питать нас своей энергией. Но их время скоро закончится, и сила разума разгонит тьму.

Если бы Елена Ивановна увлекалась фантастикой или была продвинутым геймером, она восприняла бы эти слова как очередной прогон, причем не очень удачный. Но она была научным работником и поэтому привыкла воспринимать слова всерьез.

— Неужели вы ничего не знаете о древней рунической письменности руссов? — удивлялся молодой человек. — А, между прочим, уже научно доказано, что именно от этих рун произошли китайские иероглифы.

Елена Ивановна попыталась вспомнить университетский курс истории. Там ни о каких славянских рунах вроде бы ничего не говорилось. Но… в университете она ведь училась так давно!

— Тысячи лет наша великая раса была придавлена могильной плитой иудео-христианской пропаганды, — продолжал вещать гость. — Но уже забрезжил свет в конце тоннеля. И великий учитель восстал из пепла, как Феникс. Инкарнация бога Ра носит очень простое имя — Иван Правдин.