Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

— Пять часов.

— Утра! Чего это тебя так рано подняло?

— Я специально пораньше хотел договориться, чтобы ты меня могла принять без свидетелей, но если я ошибся... — пояснил он.

— И ты думаешь, что вот так вот сразу тебя и приму, да? — решила поднять себе цену Валентина, чтобы Стокоз не думал, что по-прежнему легкодоступна для него.

С кем она вздумала по телефону кокетничать и вообра­жать из себя неизвестно что! Для Стокоза она была давно прочитанной книгой. Он наизусть знал все ее достоинства и недостатки, особенно последние, — а поэтому не позво­лил ей вести разговор в таком тоне.

— Ну, если ты стала дамой строгих правил, мне остает­ся только извиниться, что так рано тебя побеспокоил и пол­ожить трубку, — на полном серьезе с ноткой недовольства сообщил он ей.

— Ладно, не будем дурака валять, так и быть, приезжай. Жду! Но постарайся, чтобы тебя никто из моих соседей не видел, хорошо? —попросила она его соблюдать осторож­ность.

— Еду! — прерывая связь, сообщил он.

Варшавянин, доставив на «тойоте-лексас» Стокоза к дому Валентины, быстро уехал, чтобы вечером этого дня вновь приехать сюда к пяти часам.

Откуда Валентина могла знать, что становится жертвой тонко и хитро разработанного плана, с помощью которого Стокоз решил через нее очень своеобразно и оригинально наказать Старовойтова. С двумя сумками, туго набитыми продуктами и спирт­ным, Стокоз незаметно прошел в квартиру Валентины, где сразу же попал в ее жаркие объятья. Безусловно, Стокоз, будучи более чем на двадцать лет моложе Старовойтова, как мужчина был против него вне конкуренции.

Они занимались любовью, отдыхали, кушали, пили спиртное, а потом этот процесс с удовольствием повторяли вновь и вновь.

В знак своего внимания к Валентине, Сергей Викторо­вич подарил ей золотую зажигалку со своими инициалами и крупную сумму денег. От такого внимания партнера Ва­лентина чувствовала себя наверху блаженства, нисколько не сожалея о встрече с прежним Озорником, и старалась изо всех сил и возможностей «отработать» подарки.

За имевшийся в их распоряжении день общения они поделились друг с другом своими новостями. Так, Вален­тина узнала от Стокоза о полученном им ультиматуме от Тракториста и кто был болтливым виновником, спровоци­ровавшим бандита на такое обращение с ним.

В восемь часов вечера Стокоз попросил Валентину схо­дить в ближайший магазин, чтобы купить за его счет еще продуктов и спиртного, по ее вкусу и на ее усмотрение. При этом он вложил ей в руку «для вдохновения» пачку банкно­тов на один миллион рублей. При таких обстоятельствах Валентина никак не могла отказать в исполнении его про­сьбы.

Возвращаясь из магазина с покупками, Валентина уже подошла к своему дому, когда к ней подъехали на «тойоте- лексас» ее старые знакомые, Тюремщик и Варшавянин. Она не стала по этому поводу нервничать, понимая, что у Сто­коза от этих парней в отношении ее никаких секретов не было.

Выйдя из машины, парни подбежали к ней и торопли­во поздоровались. Вид у них был обеспокоенный.

— Наш шеф сейчас у тебя? — спросил ее Тюремщик.

— Да!

— Ему надо срочно уматывать из города, — с тревогой в голосе поведал он.

— А что случилось?

— Тебе он говорил об угрозе Тракториста насчет рэке­та?

— Да...

— Так вот Тракторист нарушил свое слово не трогать шефа в течение трех дней и уже сегодня, на три дня раньше срока, объявил о своей охоте на него.

Открыв своим ключом входную дверь, Валентина впус­тила гостей в квартиру. Желая как можно быстрее предуп­редить своего начальника об опасности, они стремительно прошли в зал, но остановились на пороге: посреди комна­ты, на полулежал Стокоз в неестественной позе. Его лицо было в крови. Он не подавал ни малейших признаков жиз­ни.

— Опоздали! Его уже кто-то убил! — с сожалением про­изнес Варшавянин.

— Проверь у него пульс, может быть, он .еще живой... Вызовем тогда скорую помощь, — обращаясь к Валентине, предложил Тюремщик.

Вид крови приводил Валентину в обморочное состоя­ние, поэтому она, чтобы не лишиться сознания, старалась даже не смотреть в сторону Стокоза. Для ее впечатлитель­ной натуры достаточно было и того, что она уже увидела мельком.

— Я боюсь! Я сейчас сама умру! — с дрожью в голосе призналась она, отворачиваясь от окровавленного трупа.

Варшавянин, пощупав пульс на безжизненно свисаю­щей руке Стокоза, в категорической форме сообщил:

— Готов! Не успели мы его предупредить и увезти с со­бой! Опоздали!