Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

— Вам, Сергей Викторович, разговора с Трактористом не избежать. Может, лучше первому пойти к нему и покло­ниться, узнать у него, чего ему от вас надо.

— По-видимому, так и придется поступить, — подни­маясь из-за стола, ответил ему Стокоз.

Леша Тракторист, имея внушительный рости комплек­цию, уже своим внешним видом заставлял собеседника ува­жать себя, считаться с его мнением. Если принять во вни­мание, что он имел властный, грубый голос человека, при­выкшего всегда повелевать, то можно быть уверенным, что его собеседникам было очень трудно с ним говорить и на­ходить общий язык. Решать кому-либо с ним спорные во­просы было, если не невозможно, то очень сложно. Трак­торист ни с кем не шел на компромиссы и, решая с интере­сующими его лицами свои проблемы, руководствовался исключительно только своими интересами. Вот с таким со­мнительным субъектом Стокозу предстояла беседа.

Леша Тракторист в одиночестве сидел за ресторанным столиком, хотя тот был сервирован на две персоны. На столе громоздилось множество закусок, но из спиртного стоя­ли всего лишь две бутылки: коньяка «Кизилового» и шам­панского.

— Присаживайся, дорогой! — показывая рукой на сво­бодный стул, произнес Тракторист вместо приветствия.

Стокоз гоже счел для себя излишним здороваться:

— Мне Штрафник сказал, что ты хочешь со мной по­говорить.

— Имею такое желание, — вальяжно потянувшись на стуле, подтвердил Тракторист.

— О чем будем разговаривать?

— Толковище у меня к тебе дельное, но прежде, чем его начать, давай дерябнем по стопарю за более близкое наше знакомство.

— Не возражаю, — согласился Стокоз.

Тракторист налил себе грамм сто пятьдесят коньяка,

хотел и Стокозу налить того же напитка, но тот, как будто предугадывая его намерение, прикрыв ладонью свой бокал, сказал ему:

— Если не возражаешь, я налью себе вина.

— Наливай! Я все равно эту мочу не пью.

Нетрудно было догадаться, что Леша Тракторист не слишком почитал марочные вина. Чтобы он опьянел от бла­городного напитка, потребовалось бы влить в него несколь­ко ящиков такой жидкости. Видимо, поэтому он и предпо­читал вину крепкие спиртные напитки.

— За что будем пить? — поднимая свой бокал с шам­панским, поинтересовался Стокоз у Тракториста.

— Я же говорил — за более близкое наше знакомство, — напомнил ему собеседник.

Они выпили спиртное. Стокоз закусил шоколадной конфетой, Леша Тракторист, насадив на вилку всю порцию лангета, откусил от него такой огромный кусок, какой толь­ко поместился во рту. С аппетитом прожевав и проглотив мясо, тем самым освободив рот для разговора, он, обратив наконец свое внимание на Стокоза, поинтересовался:

— Как тебе живется в своем мире бизнеса?

— Нелегко, но кручусь как могу.

— Сейчас всем стало тяжело жить, особенно такой бра­тии, как мы, — глубоко вздохнув, сочувственно, с понима­нием заметил Леша Тракторист. — Но хочешь не хочешь, а жить надо, поэтому приходится приспосабливаться к зако­нам природы...

«Ты смотри, он еще пытается философствовать, — уди­вился Стокоз. — Интересно, куда и к чему он клонит? Ноя его спрашивать ни о чем не буду. Незачем подкладывать свой язык, чтобы помогать ему развивать дальше мысль и делиться со мной своей гнусной задумкой».

В том, что она была гнусной и связана с материальны­ми интересами, Стокоз уже не сомневался.

Леша специально делал частые паузы, но Стокоз, как будто не замечая их, в беседу с ним не вступал и только слу­шал. Тракторист вынужден был продолжать свой монолог:

— ...Ну и в такой ситуации приходится обращаться к материальной помощи спонсоров. Как ты смотришь на то, чтобы стать спонсором нашей братве?

«Вот оказывается, чего ему захотелось», с досадой, ко­торая сразу испортила ему настроение, подумал Стокоз.

— Отрицательно!

— Почему так категорично? Своим ответом ты мне не даешь никаких шансов, чтобы я мог и дальше мирно с то­бой трекать.

— Как я понимаю своим «куриным» умом, спонсорст­во — дело добровольное и не терпит никакого принужде­ния.

— Так было до недавнего бремени. Теперь же тем, кто не желает нам добровольно отстегив ать часть своей прибы­ли, мы помогаем пересмотреть свое первоначальное реше­ние.

— Ты так же собираешься и со мной поступить?

— Только в крайнем случае, дорогой, если ты не пой­мешь меня и будешь слишком упрямо стоять на своем.

— Эфиоп знает о твоем намерении начать меня доить?

— Он со своим червонцем отбыл в таежные края. Ему, бедолаге, сейчас не до наших проблем.