Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

— Ну и как, ты согласился удовлетворить его просьбу?

— Конечно! Потому и сижу сейчас перед тобой.

— Интересное у нас с тобой сейчас складывается толковище. Я прямо растерялся и не знаю, ты сейчас на моей стороне, или на его?

— Я пока держу нейтралитет. Не хочу быть с тобой в доле по передаче от него бабок тебе, и с него не хочу полу­чать плату за свое посредничество.

— Ты, Лесник, случайно не задался целью сплести па­утину, чтобы потом меня в ней задавить?

— Обижаешь меня своими сомнениями. Я же не ты. Я — Лесник. А вот кто ты?

— Я понимаю, и принимаю тебя как учителя, а поэто­му сижу с тобой за одним столом.

— Значит ты пока еще не совсем дурак и можешь при­слушаться к голосу разума.

— И что же он нашептывает?

— Прежде чем отвечать, я бы хотел услышать ответ на мой вопрос.

— Какой?

— Я бы хотел от тебя узнать, ты к какой масти себя от­носишь?

— Конечно, к козырной. Мое положение не позволяет опускаться до уровня блатных, фраеров и другой шушеры.

— Приятно слышать от тебя такое признание. Значит мы с тобой оба относимся к козырной масти.

— Спора нет!

— Ты знаешь, чем отличаются козырные от воров дру­гих мастей?

— Если начал учить меня уму-разуму, то просвещай дальше.

— Разная шелупень мохнатая, крысы грабят всех под­ряд, даже своего брата-зека, поэтому для них не существует воровского закона, они и у хозяина в зоне, и на свободе захватывают заложников в каких-то своих, корыстных целях и начинают торговаться с заинтересованными лицами, на­бивая цену за свою жертву.

Козырные воры живут по иным принципам, соблюдая и поддерживая воровской закон. Мы имеем совесть, гор­дость, чувство собственного достоинства. Пускай у некото­рых из нас (я ведь тоже когда-то был нищим) нет ни гроша за душой, но мы богаты тем, что у нас есть душа, которую у нас не смогут отнять ни менты, ни лагеря. Сколько нашего бра­та тубиком болеет, другими еще менее приятными болезня­ми, у них нет здоровья, но они сохранили гордость и совесть, а этот флаг, находящийся у нас внутри, надо уметь нести, чтобы не ронять, не пачкать и не позорить.

Ты, относящий себя к козырным, связался с ребенком и хочешь с его родителей получить выкуп в размере целого арбуза. Козырные воры не имеют права и не должны зани­маться скупкой и продажей наркотиков, но это такой со­блазнительный бизнес, что некоторые из нас совращают­ся, но этим самым они себя позорят. Вот так вкратце я пос­тарался тебе разъяснить жизненную позицию вора твоей масти. Ты ее усвоил?

— Вполне!

— Так ты хочешь остаться в нашей масти или переко­чевать к шалупени?

— Ни хрена себе, как ты, Лесник, повернул мое дело. Честно говоря, похищая пацана у Голдобеевых, я прежде все­го думал о мести, как бы больнее укусить своего врага, а уж арбуз всплыл потом. Сейчас ты мне красиво все объяснил и до меня дошло, что я допустил промашку с этим похищени­ем. Ты меня здорово задел тем знаменем, которое у нас внут­ри. Я его не собираюсь ни пачкать, ни позорить. Пускай же эти чертовы Голдобеевы забирают у меня своего пацана. Опять они, гады, выкрутились у меня из рук, как вьюны, а ведь я считал, что ухватил их намертво. Ведь надо же было ему, толстолобику, додуматься до того, чтобы обратиться к тебе за помощью! — с удивлением заметил Туляк.

— Это не его заслуга, — разочаровал его Лесник.

— А чья?

— Известного тебе Жигана, который хоть и стал мужи­ком, обабился, обзавелся двумя детьми, но получше неко­торых авторитетов, не буду показывать пальцем, помнит закон козырных воров.

— Может быть, действительно, оставить в покое семей­ство Голдобеевых? — задумчиво произнес Туляк.

— Я тебе это несколько лет назад предлагал, но ты тог­да не пожелал прислушаться к моему совету. Такие люди, как Голдобеев и Жиган в нашей стране ведь тоже нужны, а поэтому оставь их в покое, пускай живут и размножаются.

— Пускай живут и размножаются, — определился Ту­ляк. — А что — это толковая мысль. Не будь таких мужи­ков, нам не на что было бы жить.

— Очень толковое рассуждение. Теперь давай вновь вернемся к пацану. Где и по какому адресу он у тебя нахо­дится?

— В городе, улица Луговая, сто тридцать семь. Ты сам его оттуда возьмешь, или Голдобеева направишь?

— Ни первый, ни второй варианты твои не подходят, — возразил Лесник.

— Почему?

— Ну, зачем Голдобееву показывать свое логово?

— Идя ко мне на встречу, ты уже, наверное, что-то при­думал? Давай, делись со мной идеей.

— Часам к десяти вечера привезите пацана к школе. Я там буду с Голдобеевым в том месте, где родительская тач­ка постоянно поджидала, чтобы отвезти пацана после за­нятий домой. Его дед будет стоять рядом с тачкой. Вам надо будет только подъехать к нам, открыть дверцу своей маши­ны и показать пацану, где ожидает его дед. Как только маль­чик выскочит, вы немедленно уматывайте.