Александр Бушков - Бульдожья схватка

— Для вящей надежности, надо полагать, — сказал Елагин.

— Да нет, мне думается, — сказал Пашка. — Видимо, тут где-то была недоработочка, видимо, манекен наш мог узнать посланца. Фомич об этом сначала не подумал, а потом спохватился…

«Прекрасно, — подумал Петр. — Начали активно дополнять дезу собственными догадками. Значит, приняли ее полностью, заглотнули».

— Точно! — восхищенно охнул Елагин. — Мог узнать! Значит, раньше его видел наш манекенчик, и достаточно часто… Кто-то с фирмы, а? Кто с тобой работает, Фомич? И вообще, ты сам на себя работаешь или кто-то надоумил?

— Вы с ума сошли, оба? Ничего я ему не говорил, никуда не посылал…

— Митя, поделись добытой информацией…

— Дело в следующем, — сказал Елагин. — «Уазика» на цыганской стоянке действительно нет. На Кутеванова и в самом деле поднимали два часа назад с земли опрысканного грязью мужичка, которого якобы двое щенков освежили газом, чтобы грабануть бумажник…

— Вот видите! При чем тут я?! Двое щенков…

— Фомич, ты глупеешь на глазах, — хохотнул Пашка. — А вот манекен сохранил кое-какие остатки хитрости, хоть и дурак дураком. Что он, по-твоему, должен был поведать мирным горожанам и участковому? Что у него увели машину, в которой лежало триста кило американских денег? Сообразил придумать насчет юных налетчиков и вульгарного бумажника… Не дурак. А ты — дурак законченный. От жадности потерял всякое соображение. Ни ложного следа, ни убедительных отговорок… Будь ты поумнее, позаботился бы о ложных следах. Будь порешительнее — дал бы команду пристукнуть его к чертовой матери. А ты… Как был дешевым советским снабженцем, так им и остался.

— Павел Иванович, честное слово…

— Митя!

Звук удара. Оханье. Пашка невозмутимо продолжал:

— Не произноси при мне, козел, «честное слово». Договорились? И вообще, хватит толочь воду в ступе. Либо ты честно выкладываешь, куда дел деньги и кто с тобой был в игре, либо сейчас начнется такое, о чем ты и в документальных книжках про гестапо не прочтешь. Рот, конечно, заткнем, да и услышит кто-нибудь — не велика беда. В этих бараках по три белых горячки на день случается, не считая бытовых драк. Народ тут простой, бесхитростный, на вопли за стеной особого внимания не обращает, в чужие дела не лезет, а в милицию звонить не приучен сызмальства…

— Яйца ведь отрежу, сука, — грозно пообещал Елагин. — В несколько приемов.

— Ребята… господа… товарищи… — лепетал Фомич. — Чем угодно клянусь, это какой-то поклеп…

— И кто ж его на тебя возвел?

— Он…

— Манекен?

— Вот именно… Я раньше не рассказывал… Он шутил, говорил, что шарахнет по голове и угонит «уазик»…

— Вздор, — заключил Елагин. — Если бы собирался, не стал бы с тобой на эту тему шутить, это азбука… Кто шутит — не собирается, а кто собирается — не шутит…

— Возможно, сначала он и не собирался, а потом-то решил всерьез…

— И подставил тебя, невинное наше дитятко?

— Конечно!

— И сам себя газом облил?

— Почему бы и нет?

— И раздвоился? Один он лежал и блевал, а второй он угнал машину?! Фомич, ты сам-то хоть чувствуешь, какую чушь несешь? Ну, поразмысли спокойненько над всем, что только что болтал…

— Почему бы и нет? — повторил Фомич.

— Почему? — спокойно сказал Пашка. — Я тебе сейчас объясню, почему то, что говорит манекен, представляется крайне убедительным, а вот то, что несешь ты — бредом собачьим. Наш манекен не мог все это провернуть даже не потому, что перед нами — туповатый отставной офицеришка, штабная крыса. Не мог он спереть деньги по другой, гораздо более весомой причине. Он здесь чужой. Я все тщательно перепроверил, прежде чем запускать операцию. Последний раз он был в Шантарске одиннадцать лет назад, и то — пару дней. Знакомых у него здесь нет и не было совершенно, если не считать меня. Он чужой, он не отсюда. Для него это — абсолютно чужой город. Это раз. Все наблюдения за ним, пока он исполнял роль меня, свидетельствуют, что он ни о чем не подозревает до сих пор. Не знает, какая ему роль отводится, чем все кончится. Это два. Он все это время был на глазах. Новых знакомств не заводил, ни с кем левым не встречался. Жил чужаком. Это три. Хорошо… Предположим, ему и в самом деле помутила разум сумма. И наш болван решил захапать денежки. Но объясни ты мне, каким чудом ему удалось все провернуть? Кто ему дал код замка в «спецотделе»? Как он ухитрился, будучи на глазах, найти себе помощника? Где с ним встречался? Когда договаривались? Где «уазик»? Он был под колпаком…