Тимур Свиридов - Призраки в горах

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил он прямо.

– О-о, – обреченно протянула Маринка, – ты же помнишь, у меня сегодня еще три пары. Две лекции и семинар. И никак не прогуляешь.

– Хочешь, я приеду проводить тебя?

– Что это с тобой? – искренне удивилась она.

– Ты не забыла еще меня?

– Какая глупость.

– Ты меня еще любишь?

– Ну, конечно. Не задавай глупых вопросов, Олежка.

– Скажи, что любишь!

– Ты с ума сошел. У меня тут куча народу. И, кстати, телефон уже нужен. Так что ладно, Олежка, давай прощаться. Позвони мне завтра, хорошо? – не дожидаясь, пока он ответит, неожиданно для Олега сказала: – Ну пока, целую!

Олег отнял от уха трубку, издававшую звонкое «пи-пи-пи», задумчиво посмотрел на нее, как на экспонат зоологического музея. «Так-то, милый друг, – подумал он. – Марина тебя целует. По телефону».

От разговора остался неприятный, тяжелый осадок. Олег вдруг понял, что, сам того не сознавая, он рассчитывал вечером на Маринкино общество. Уж не у нее ли искал он успокоения?

Вечер предстоял долгий. Как бы лучше убить время? Не успел он подумать об этом, как раздался стук в дверь.

– Да, да, – крикнул Олег.

Ба была воспитана по-особому, она никогда не входила к нему без стука. Это вызывало восхищение всех без исключения друзей Олега.

– К тебе Слава пришел.

Выскочив в прихожую, он увидел Торшина, загораживавшего широкой спиной зеркало. На его шапке таяли снежинки, капельками падая на синюю «аляску».

– Ты почему не звонил? – поинтересовался Олег после рукопожатия. – Раздевайся.

– До тебя не дозвонишься, – отмахнулся тот. – Что ты собираешься делать?

Вместо ответа Олег качнул плечами.

– Слава, проходите, выпейте чаю.

– Спасибо, Валентина Павловна. Я на минуту. Слушай, – повернулся он к Олегу, – у меня тачка.

– Конторская?

– Ну не своя же?! Ты как, свободен?

– А то! – Олег почувствовал радостное возбуждение. – Только погоди, переоденусь.

– Давай. Я буду ждать внизу. – И Торшин скрылся за дверью.

А на дворе обильно валил снег. Да такими крупными пушистыми хлопьями, что казалось, будто под фонарями вытянулись белоснежные конусы. Деревья, провода, тротуары, автомобили и даже шапки пешеходов сразу покрылись снежными слоями. Мир преобразился, стал светлее.

Когда Олег выскочил из подъезда, Торшин с остервенением очищал от снега заднее стекло голубых «Жигулей» с эмблемой ДОСААФ на борту и значком «У» – учебная. Оба сели и почти одновременно хлопнули дверцами. После уличного морозца внутри автомашины казалось тепло. Щетки лобового стекла работали безостановочно, еле справляясь.

– Ну что, – Слава приоткрыл дверное стекло, – каковы наши планы?

Он повернул ключ в замке зажигания. Прогретый двигатель тут же отозвался тихим урчанием. Колеса несколько раз прокрутились на месте, прежде чем удалось тронуться.

– Будь осторожнее, – озабоченно пробормотал Олег. – Смотри, как скользко.

– Ничего-ничего, – Слава неторопливо вывернул на улицу.

Несмотря на малую скорость, машину ощутимо занесло на повороте.

– Что это Дед расщедрился? – спросил Олег.

– Да я пообещал, что скоро вернусь. Дед, правда, сказал, что за это я буду чистить карбюратор. А у меня для этого уже три штрафника в группе есть. Улеханов будет чистить. Он, стервец, на той неделе рукоятку коробки передач оторвал. Ему не то что карбюратор за это, всю тачку вылизывать надо, – Торшин закусил свой рыжий ус. – Ну, так что делать будем? У меня почти полный бак.

– Все равно. Поехали в Шереметьево кофе пить.

Торшин искоса посмотрел на Олега, затем снял свою мокрую шапку и, не глядя, кинул на заднее сиденье. Разлохматил слежавшиеся волосы.

– Давай отложим Шереметьево. Пусть гаишники сегодня отдохнут без меня. Мне совсем неохота выяснять потом отношения с Дедом.

Они вырулили на Большую Переяславскую и сразу оказались в гуще машин. Из-за снегопада движение было медленным. Колеса оставляли за собой борозды в нерасчищенном снегу. Лицо Торшина стало озабоченным, он часто и резко оглядывался по сторонам.

– Ты не волнуйся, – сказал Олег. – Если что, у меня тут свой тормоз.

Место рядом с водителем на этой учебной машине было оборудовано запасным тормозом для преподавателя.

– Сними ногу, – тотчас отозвался Славка, – и не балуй.

Олег расхохотался.

Они выехали на Рижскую эстакаду. Яркие прожектора освещали внизу бесконечные ряды припорошенных снегом товарных вагонов. Мелькнули светлой медью недавно отреставрированные купола Рижской церкви.