Тимур Свиридов - Призраки в горах

Сухейла все видела. Она отчаянно завопила, стала звать на помощь. Бандит вскинул автомат и дал короткую очередь. Но тут загремели выстрелы крупнокалиберных пулеметов. Это в кишлак на бронетранспортерах влетели бойцы афганской народной армии. Они разгромили банду, потушили пожар в школе, вынесли обгорелые трупы детей и учителя. Местные жители сообщили, что душманы учинили расправу и в доме погибшего учителя. Когда бойцы приехали туда, они увидели страшную картину. Беременная женщина, раненная в живот душманскими ножами, умирала. Рядом на полу с проломленной головой находился ее сынишка. А в углу за одеялами чуть слышно подавала голос истекавшая кровью Сухейла…

Одну ее и удалось спасти. Девочку доставили на бронетранспортере в военный госпиталь и сразу же положили на операционный стол, несколько часов колдовали над ней, спасая жизнь.

Сухейла выжила. Сначала она находилась в детском доме для сирот, потом ее определили в женский лицей, а уже оттуда она, как отличница учебы, уехала в Душанбе, где обучалась в педагогическом училище. Осенью она вернулась в Афганистан, получила направление в свой родной кишлак.

А еще через день в госпитале появились те, кого давно ждал Олег. Накинув на плечи белые халаты, в палату вошли Волков с гитарой и Стефанакис. Принесли пару банок сгущенного молока, кулек с шоколадными конфетами и печеньем. Выложили все это на тумбочку.

– Заправляйся, сержант, набирайся силенок!

– Ребята, зачем все это… Меня же здесь кормят до отвала, – сказал Олег, обрадованый встречей с друзьями.

– У нас полный порядок, сержант, – докладывал Анатолий. – Служим в батальоне десантников, которым командует капитан Дорохин. Служба идет нормально. Каждое отделение разбито на тройки. Два старослужащих солдата и к ним один новенький, вроде нас. Они и вводят, как понимаешь, в курс дела.

– Уже в городке побывали патрулями, – добавил Стефанакис. – На базаре потолкались. Тут выходной не как у нас, по воскресеньям, а по пятницам.

– Гитара уцелела? – спросил Олег.

– Ага, – оживился Волков. – На полу кузова в вездеходе, где оставил перед боем.

– А как Студент?

– Романа и майора Устинова самолетом отправили в Союз, у них очень тяжелые ранения. А прапорщика не спасли, много потерял крови, – опережая Волкова, сказал Стефанакис.

– Лейтенант Абрикосов со своим экипажем сгорел заживо в бэтээре, – глухо добавил Волков, низко опустив голову, словно именно он виновен в том, что случилось с бронетранспортером. – А из нашего отделения там навсегда остались Саша Муравьев, Ваня Шухавцов и Витя Кудреватов.

– А банду подчистую тогда раскурочили, – продолжил Стефанакис. – Жаль, Башир-хан, главный головорез, скрылся. К нам из ХАДа, их госбезопасности, приходили, благодарили. Кстати, тобой, Бестужев, интересовались. Взятые в плен душманы тебя шайтаном назвали, говорят, что ты полдюжины одними руками положил…

– Было, конечно. Правда, чуть поменьше, – улыбнувшись, признался Олег.

– А тебя все же крепко поцарапали, – сочувственно произнес Волков. – Ты уже в нокауте находился, когда наши высадились. Думали, хана тебе, весь в кровище, а послушали, сердце тукало, как часики. Старший лейтенант Елизаров, командир вертолета, тебя прямым рейсом сюда доставил и свою кровь тебе первым дал.

– Да? – удивился Олег. – Впервые слышу о своем спасителе.

– Старшого узнаешь. Он с десантниками работает, все горы и ущелья знает как свои пять пальцев, – сказал Стефанакис.

– На базаре тут, Олежка, мумие достать можно. Это лучшее лекарство для сращивания костей. Из глухих гор его привозят, – как важную новость сообщил Волков и пообещал: – Мы тебе мумие обязательно раздобудем, сержант.

– А врачи разрешат самодельное лекарство принимать? – заинтересованно спросил Бестужев.

– Что ты?! Это очень хорошее и дорогое лекарство, – вставил слово в разговор Турсунов. – У нас в Таджикистане его тоже добывают. Так и говорят: чудо горной природы!

– А спеть у вас тут можно, не шуганут? – спросил Волков, беря в руки свою гитару.

– Валяй, если не слишком громко.

Анатолий Волков склонил голову набок, перебрал пальцами струны, как бы вслушиваясь в звучание, и взял несколько аккордов. А потом пальцы, отбив четкий строгий ритм, вывели знакомую мелодию хорошо известной песни из военного кинофильма. Анатолий пел мягким, чуть хрипловатым голосом: