Виктор Степанычев - Мое имя - Воин

Подняв над головой кружку, вождь прорычал что-то грозное и торжественное, на что воины племени издали дикий рев. Плеснув капельку жидкости под ноги, видимо, выполняя какой-то ритуал, остальное вождь залпом влил в себя. Ни представитель бизнеса, ни законодатель не решились последовать примеру хозяина. Только старания переводчика и подозрительно холодный взгляд вождя в их сторону убедили гостей, что в кружках не отравленное зелье и что для дела иногда требуется совершить подвиг. Так же плеснув на землю из кружки, причем большую часть налитого, сначала конгрессмен, а потом и представитель никелевого концерна влили в себя напиток. О том, что это совсем не виски, можно было судить по их скорбным физиономиям.

По второй вождь сразу не предложил. Он благосклонно кивнул гостям и, взяв в руки банан, махнул им воинам, стоящим кругом перед навесом. Ансамбль песни и пляски племени, потрясая копьями и вздымая пыль, исполнил лихой групповой танец, видимо, выражающий общий восторг взаимопонимания и единения народов всего мира.

Конгрессмен наклонился к переводчику, о чем-то спросил его, выслушал ответ и явно расстроился. Переводчик несколько раз указал на костры, у которых трудились женщины племени. Над кострами висели закопченные котлы, и в них бурно кипело какое-то варево. Леон с большим интересом, но издалека оглядел суету, несомненно означающую приготовление горячих блюд. Законодатель явно спешил, банкет только-только набирал силу.

Вождь Аннабалигани еще пару раз зачерпывал себе и гостям из тазика, после чего воины исполняли очередной энергичный танец с копьями. Самое интересное, высокие гости по третьему разу уже как бы и благосклонно приняли угощение. Морщины на цивилизованных лбах разгладились, и бананы, которыми они закусывали выпитое, игриво раскачивались кожурой в такт замысловатому ритму, отбиваемому барабанами.

Один из кипящих котлов сняли с костра и бережно поднесли к навесу. По очередному рыку вождя женщины аккуратно выловили овальные кусочки мяса, уложили их на плоское глиняное блюдо и с поклоном поставили на стол. Котел унесли назад к костру.

Вытянув из-за пояса обоюдоострый широкий нож, вождь наколол им мясной шарик, плотоядно осмотрел его и сунул под нос конгрессмену. Тот в испуге отдернул голову. Вождь грозно нахмурился, а воины взяли копья на изготовку. Переводчик что-то зашептал на ухо американцу. Янки, помедлив, потянулся и аккуратно взял с ножа зубами кусок мяса, медленно стал его жевать. Подобная процедура повторилась и с представителем концерна. Вождь маленького и гордого народа балигани проявил искреннее дружелюбие, накормив со своего ножа гостей, и те приняли его заботу. Хозяин одобрительно потряс тесаком, а воины исполнили очередную африканскую лезгинку.

Леон разочарованно хмыкнул, наблюдая за употребляющими мясо высокими гостями. Угощение «бакана» не возымело ожидаемого эффекта. Видимо, находясь под действием пенного напитка, янки не поняли, что они употребляют. Однако Леон не слишком расстроился, так как кульминация торжественного приема еще не наступила.

Очередная кружка, грозный рык хозяина, и второй котел поплыл к столу. На помощь женщинам на этот раз пришел зверского вида негр в одной набедренной повязке, но с мачете. Не слишком большие, с хороший кулак, круглые предметы, бережно выловленные из котла, были помещены на три миски. Три взмаха мачете, верхушки срезаны, и очередное блюдо подается на стол.

Вождь Аннабалигани как раз налил по пятой, а может — шестой кружке. Высокие гости дружно опрокинули в себя уже не казавшееся противным пойло, опустили глаза на стол и обомлели. Перед ними в глиняных мисках стояли черепа. По размеру и виду — явно обезьяньи. Срубленные мачете теменные кости являли взгляду темно-серые мозги, пускающие пар и пузырьки от недавней варки. Это и было «умбанули», кушанье, подаваемое в исключительно торжественных балиганских случаях, к тому же являющееся любимым лакомством вождя Аннабалигани.

Ошеломленные гости, замерев от отвращения, проследили, как хозяин зачерпнул деревянной вилкой-грабельками дрожащий кусок паривших обезьяньих мозгов и жадно отправил их себе в рот. Конгрессмен был покрепче. Его стошнило уже после того, как представителя концерна скрутил жесточайший желудочный спазм, произошедший после выдачи «на-гора», а точнее — на праздничный стол, всего съеденного и выпитого за последние сутки.

Удовлетворенный увиденным, Леон дал команду своим легионерам организовать коридор для эвакуации осрамившихся гостей. Подобное оскорбление народ балигани мог не перенести и заняться приготовлением «умбанули» из черепов обидчиков, что, собственно, и являли реальные вековые традиции.