Виктор Степанычев - Мое имя - Воин

Петр прилег на диван, размышляя, как он дошел до жизни такой, а точнее — куда его вынесло течение и люди. Скоро он устало прикрыл веки и неожиданно для себя заснул. Война — войной…

Его разбудили через час или два — Петр счет времени потерял. Принесли поесть. Котлета, вареный картофель, свежий помидор и стакан компота. Почти домашняя готовка. Котлету и помидор Петр с аппетитом умял, а картошку есть не стал. Он привык не наедаться перед боем. Безмолвные охранники забрали посуду и оставили его в покое.

Часа через полтора дверь распахнулась, и в камеру вошли двое. Один, как и раньше, с «Сайгой», второй — с небольшим тючком. Парень бросил сверток на нары и коротко буркнул:

— Переодевайтесь! Через двадцать минут выход.

Дверь с лязганьем захлопнулась. Петр развернул сверток и обнаружил, что это его родной костюм, в котором он выходил в десятиугольник в образе Великого Дракона. Расшитые золотом черные шелковые брюки, такая же майка и халат с глубоким капюшоном, по которому летели сказочные крылатые земноводные, были доставлены из пансионата. Похоже, его готовили к представлению по полной программе.

Выходить на ринг в знак протеста против совершающегося беззакония в джинсах и туфлях было бы неразумно. Вряд ли кто серьезно воспринял бы подобный протест, да и драться неудобно. Поэтому Петр скоренько переоделся и занялся разминкой.

Ломать руки и посыпать голову пеплом желания не было. Раз жизнь преподнесла ему подобный сюрприз, значит, так ей было угодно. А уж он постарается в грязь лицом не ударить.

За ним пришли, как и обещали, минут через двадцать. Конечно, для серьезной разминки времени было маловато, однако Петр уже почувствовал мышцы и связки. Этого хватит на начало боя, а там разомнется по полной…

Предусмотрительно надев наручники, его по прежнему маршруту вывели из подземного узилища на первый этаж. Окна в холле были закрыты жалюзи, однако на них отражался свет от уличных фонарей. У входа и подковы металлоискателя стояли парные посты, вооруженные пистолетами. Эти подробности Петр отметил автоматически. Четверка сопровождающих прошла через холл и завернула за центральную лестницу. Массивная металлическая дверь после короткого диалога по переговорному устройству открылась, и Петра завели в помещение. Это был зал размерами примерно двадцать на тридцать метров.

Похоже, страсть Слуцкого к боям без правил была безмерной. Даже в офисном здании он оборудовал десятиугольник. Судя по сгрудившимся у стены механизмам, это был тренажерный зал. Сейчас он был переоборудован в арену для схваток. Посередине стояла сборная из секций сетка десятиугольника. Трибуны расположились вдоль окон, закрытых решетками и ставнями. Они выходили во внутренний дворик.

На трибунах был занят лишь верхний ярус. Не более десятка человек удобно расположились в креслах. Петр пробежал по ним взглядом. Кое-кого он знал. Не лично, естественно, хотя и был им представлен в ранге суперчемпиона. Тот надутый — из Думы, а этот, мелкий, бывший первый вицик, ныне устроился в руководстве какой-то нефтяной компании, а данный товарищ из действующих, кажется, советник самого… Еще пара лиц были знакомы по телевизионным политшоу. Не то чтобы приятная компания собралась, приятного в его положении ничего не было, однако заслуживала уважения. Не к ним — к себе. Панихиду посетили… Тьфу ты, вот ведь лезет в голову-то непотребное.

В зале, кроме компании VIP-гостей и прибывшего под охраной камуфляжников Петра, больше никого не было. Знатные гости встретили его появление со сдержанным интересом. Пальцами не показывали, оглядели не очень брезгливо, перекинулись парой слов. Похоже, их не шокировали ни наручники на его руках, ни вооруженные бодигарды. Они вели себя так, будто происходящее действо для них было делом обыденным. Привели зверушку, не так уж и редкую, но опасную, а потому — на цепочке. Сейчас она будет грызться с себе подобными, а мы развлекаться. А что загрызут зверька, так не он первый, не он последний.

Петр совершенно не злился на них. За год, проведенный в боях в десятиугольнике, он встречал различное отношение к себе зрителей. Петр прошел через освистывание и овации, через искреннее неприятие и триумф. Он просто уважал болельщиков вне зависимости от того, кому они отдавали свои предпочтения — ему или его сопернику. Правда, сегодняшние зрители такого уважения не вызывали. Потому что они не были болельщиками, а являлись более гурманами, которых пригласили отведать изысканного блюда. С кровью…