Кирилл Казанцев - Бандитский доктор

«Тоскливо тебе одному, да? – обращался к нему хозяин. – Весь день один-одинешенек. Ну, что поделать, привыкай. Вот перестану работать, будем все время вместе».

Он выгуливал его утром и вечером, а когда уходил, то закрывал двери на защелки, оставляя пса в прихожей, боясь, что тот изгрызет всю мебель и изгадит ковры. Обедал Шамиль Исхакович дома, приходя всегда в одно и то же время. К этому моменту Персей уже поджидал его у двери, принюхиваясь и виляя хвостом.

Каримов частенько принимал гостей, двери его квартиры всегда были широко открыты для друзей и знакомых. Захаживал к нему и Захарян. Сошлись они на почве коллекционирования, но впоследствии нашли немало других тем для общения – оба были эрудитами, с полуслова понимали друг друга, несмотря на значительную разницу в возрасте.

В этот день у Шамиля Исхаковича был выходной, он никого не ждал, отдыхал дома с книгой в руках, поэтому удивился, услышав звонок в дверь. Открыв, он приветствовал знакомого гостя.

– Вот, зашел к вам показать кое-какие монеты и нагрудные знаки, – улыбнулся тот.

– Проходи, дорогой, – пригласил хозяин, закрывая за ним, и обратился к псу, болтающемуся под ногами: – А ты сиди в коридоре, шалопай, здесь твое место.

И он прикрыл прямо перед носом Персея дверь в комнату. Подойдя к столу, убрал с него книги, расчищая место для товара гостя. Только он успел повернуться, как получил страшный удар в солнечное сплетение. Согнувшись в три погибели, Каримов попытался вдохнуть, ловя ртом воздух. Его визитер нанес еще один удар локтем в подбородок, отшвырнув хозяина квартиры назад. Теряя сознание, пожилой человек повалился навзничь. В то же мгновение нападавший прыгнул на него, прижав тяжестью своего тела к полу, и, ловко накинув на шею гитарную струну, принялся душить. Усилием воли прорвавшись сквозь обволакивающую его пелену обморочного состояния, хозяин квартиры пытался стряхнуть с себя противника, но силы были неравны. Вскоре все было кончено. Убийца оторвал свой пристальный взгляд от налитых кровью выпученных глаз жертвы и, поднявшись, поспешил к выходу. Отворив дверь в комнату, которую все это время царапал скуливший и лаявший пес, он прошел мимо него и скрылся за порогом.

Как только путь освободился, Персей кинулся к бездыханному телу хозяина, принялся обнюхивать его, а потом, отскочив, в растерянности уселся рядом, печальными глазами уставившись на труп. Через мгновение в квартире раздался протяжный собачий вой.

Какое-то время Маугли вживался в новый для себя образ, свыкаясь с мыслью, что теперь он находится как бы на другой стороне баррикады. Это было необычно и волнующе для бывшего наемного убийцы. И, что бы он там ни думал, играть эту роль было не так-то легко. Потребовался определенный срок для адаптации. Что ни говори, но альтруистические порывы души по большей мере не свойственны современному человеку. Все, к чему призывали гуманисты и мыслители прошлого, что пытались привить массам советские идеологи, оказалось нежизнеспособным и было в кратчайшие после краха социализма сроки успешно предано забвению. Маугли не был исключением, наоборот, он являлся типичным продуктом новой эгоистичной эпохи бездумного потребления. И теперь, совершив резкий поворот на 180 градусов, он чувствовал себя не совсем уютно. Но он так решил.

Проштудировав массу литературы по маньякам, серийным преступлениям и судебной психиатрии и не все поняв в ней, Роберт решительно отбросил всю эту заумную галиматью прочь и как всегда развил бурную деятельность. Ведь, прежде всего, несмотря на прирожденную смекалку и хитрость, он был человеком действия, а не пустопорожних мечтаний.

Организовав негласное наблюдение за Лыгиным, он очень скоро вышел через него на профессора Ольховского. Кроме того, Ришару удалось раздобыть кое-что существенное непосредственно из материалов следствия. И все же этого было мало. Маугли решил форсировать события.

Со временем Он научился предугадывать наступление состояния, необходимого для «вылазок» в Нижний мир. В такие дни Он старался больше времени проводить дома, запершись в своей комнате.

Так и на этот раз, еще поутру Он почувствовал приближение волнующего момента – сошествия в преисподнюю, и, расположившись в кресле, принялся ждать.

Лишь только Он очутился в Подземелье, повинуясь безотчетному импульсу, поспешил в Зеркальную комнату, где без промедления слился со своим двойником. Затем кинулся к памятной лестнице, взбежал по ней наверх, проник в квартиру и ворвался в спальню, где находилась Анима. На этот раз Он не позволил ей улизнуть на балкон, сразу кинулся на свою жертву. Откуда ни возьмись, в Его руке оказался огромный разделочный нож, которым Он с остервенением принялся наносить ей удары, кромсая в каком-то кровожадном упоении. Войдя в раж, Он расчленил и выпотрошил ее тело и только после этого остановился, с головы до пят забрызганный кровью, словно мясник на бойне.