Феликс Разумовский - Кара

Между тем стоявший у дверей парень попытался ударить капитана с правой, но сделал это по-дилетантски, без подготовки и со звонком. Савельев мгновенно ушел вниз и на выходе очень сильно ударил правой.

Противник его клацнул расколотыми зубами и сполз на траву бесчувственной массой, изо рта его потекла струйка крови, — как видно, он здорово прикусил себе язык, если не откусил его совсем.

Молодой человек с поджарым задом быстро получил правый прямой в основание черепа и, видимо потеряв ко всему интерес, расслабленно на партнерше замер. Капитан схватил его за рубаху, вытащил из машины и добавил спрямленным боковым левой в челюсть, отправив любителя острых половых ощущений в глубокий рауш. Чтобы сегодняшний день запомнился ему надолго, капитан залепил парню ногой в пах.

На секунду Савельев замер, рассматривая лежавшую во всей своей красе девицу, но в этот миг третий любитель половых радостей на лоне природы распахнул дверь и, заверещав, бросился бежать.

Мгновенно ощутив охотничий инстинкт, капитан кинулся за ним следом. Настигнув беглеца уже около самых зарослей, решил его не глушить, а просто сбить подсечкой.

Пропахав физиономией пару метров, парень внезапно вскочил на ноги и, сунув руку в карман, вдруг щелкнул накидышем:

— Распишу, сука.

— Верно говорят, шакал, загнанный в угол, становится тигром. — Сильнейшим микацуки-гири, сметающим ударом подошвой, Савельев тут же оружие выбил, попутно сильно повредив державшую его кисть и, не опуская колена, провел стремительный кансетцу-гири — проникающее движение ребра ступни противнику в голень, — чтобы в следующий раз неповадно было.

Раздался хруст ломаемых костей, сопровождаемый диким воплем, и, сразу же взяв упавшего оруженосца на болевой, капитан заставил его скакать, обливаясь слезами, на здоровой ноге назад на поляну, где произошли кое-какие перемены.

Поруганной девицы там уже не было и в помине, зато неподалеку от «Волги» вовсю светили фары милицейского «УАЗа», и красноперый сержант со старшиной негромко держали совет, вызывать ли им «скорую» или волочь уже начавших приходить в себя пострадавших в отдел. Появление офицера медицинской службы, что-то уж слишком профессионально конвоировавшего еще одного потерпевшего, ситуацию только усугубило. Не мудрствуя лукаво, менты отвезли всех в районное управление — нехай дежурный расхлебывает.

А где-то через час, когда в ожидании представителя военной комендатуры Савельев кропал рапорт о случившемся, произошла одна вещь, которая ему не понравилась чрезвычайно. Откуда-то издалека послышался надрывный вой сирены, затем яростно завизжали тормоза, и стеклянная дверь широко распахнулась, пропуская внутрь мужскую фигуру в штанах с красным лампасом, при виде которой дежурный по управлению майор живо вскочил на ноги и заорал:

— Товарищ ген…

Однако «товарищ ген» никакого внимания на него не обратил, а с ходу кинулся к обезьяннику, где, крепко держась за отбитое мужское достоинство, страдал мрачный любитель криминального секса, окруженный своими стонущими в ожидании медпомощи ассистентами.

— Эдик, сынок, что он с тобой сделал? — И, внезапно повернув украшенный фуражкой череп, родитель посмотрел в глаза Савельеву так, что капитан вновь ощутил себя стоящим рядом с тигриной клеткой.

Год 1996-в. Осень

Директора оздоровительного центра, где Савельев арендовал свой массажный кабинет, звали Зоей Васильевной, и была она стройной крашеной блондинкой с телом упругим, а грудью такой высокой, что в случаe надобности, наверное, легко достала бы языком до сосков.

Будучи дамой темпераментной и по-женски весьма сметливой, денег за помещение она с Юрия Павловича брала до смешного мало, зато, уже совершенно не стесняясь, добирала натурой, что, впрочем, всех пока устраивало.

Вот и этим утром, стоило только Савельеву появиться на работе, как в дверь его кабинета поскребли ногтем и на пороге появилась одетая в строгий костюм от Валентино мило улыбающаяся Зоя Васильевна:

— Что-то поясницу ломит, думаю, поможет мне массаж, э-э-э, внутренний.

Светло-голубой приталенный пиджачок выгодно подчеркивал линию ее прекрасно очерченных бедер, а густые белокурые волосы, забранные сбоку в пучок и перевитые снежно-белой лентой девственницы, делали тридцатилетнюю матрону похожей на юную наивную гимназистку. Юрий Павлович принялся платить по счетам.

Заперев дверь, он начал неторопливо директрису раздевать, хорошо зная, что всякие там любовные игры, петтинги и поцелуи были совершенно без надобности ввиду исключительно сильного темперамента Зои Васильевны, которая к моменту, когда Савельев принялся расстегивать пуговки на ее комбидрессе, уже была совершенно мокрой.