Сергей Самаров - Антишулер

С ощущением скуки я лег спать и уснул. И даже крепчайший кофе, который должен был бы меня взбодрить, не помог.

Поспать я люблю. И не только, когда бывает скучно.

Проснулся я после такой крупной и удачной для меня игры только в середине дня, и долго думал — что за странная тоскливая дурь мне приснилась. И только когда сел, основательно протер глаза и нечаянно посмотрел на стол, где все еще лежали деньги, разложенные аккуратными стопочками, понял, что сон мой был ночной действительностью. Приятной и одновременно поганенькой и опасной реальностью. Настроение сразу испортилось. Снова стало скучно и тревожно, словно сижу я в своей постели, а на меня наставлены чьи-то холодные и злобные стволы. И эти стволы улыбаются. Злорадно, как только одни стволы улыбаться и могут. И ощущение присутствия этих стволов было настолько реально и ощутимо, что походило на мираж.

Вот миражей мне только и не хватало…

После такой реальности и таких снов миражи могут преследовать долго, если с ними не вести себя предельно жестко. Чтобы окончательно прийти в себя и прояснить мысли в голове, я решил принять холодный душ. Стоял под струями до тех пор, пока зубы не начали постукивать мелкой барабанной дробью. Потом долго растирался полотенцем, разгоняя кровь.

После душа жить снова немножко захотелось. Я даже прошел во вторую комнату, превращенную мной в тренажерный мини-зал, и полчаса «постучал» по груше, отрабатывая каскады ударов, которые у меня хуже всего получались. На удивление, сейчас дело шло лучше. Очевидно, беспокойство добавляет спортивной злости и собранности.

И только после этого вернулся к своим долларам. Сел перед столом и стал смотреть на банкноты, словно пытался загипнотизировать. До добра такое занятие довести, естественно, не могло. Получилось что-то вроде медитации с баксами. Портреты президентов расплылись перед глазами и превратились в злобные взгляды знакомых и незнакомых мне людей.

Опять миражи…

Но решать что-то нужно было срочно.

Я отлично представлял себе, что такое иметь в запасе приличную сумму денег и не иметь за плечами «крыши». Публику казино я изучил достаточно хорошо. Горожане, живущие на зарплату, туда не ходят. Мы работаем с бизнесменами и откровенными криминальными типами. И разговоров я наслушался много. Каждый, кто «делает» деньги, платит кому-то за «крышу». Если нет «крыши», то жди «наезда». Я играл ночью в доме, из которого слухам о выигрыше далеко идти не надо. Следовательно, пора уже начинать дожидаться, когда кто-то придет ко мне со скромной просьбой поделиться выигрышем. Естественно, свою просьбу постарается чем-то существенным аргументировать.

Это в лучшем и не совсем реальном варианте. И даже в этом случае не исключается другое.

Вариант худший — сам Рамазан. Внешне он отнесся к проигрышу спокойно. Но у меня создалось впечатление, что эти немигающие глаза не начнут мигать даже в том случае, если их обладателю сообщат вдруг с научной точностью, что он по рождению папуас из Новой Гвинеи, а не обыкновенный уральский татарин. Смутить Рамазана невозможно. Точно так же, как невозможно понять его отношение к тому или иному факту. Всегда одинаковый ледяной взгляд ископаемой рептилии.

Что в первом, что во втором случае мне не стоит надеяться выбраться из ситуации без потерь. Если пожалуют рэкетиры, то им не будет смысла брать свой обычный процент. Процент, а не вся сумма, берется тогда, когда «корову» держат для постоянной «дойки». А я такой «коровой» не являюсь. Следовательно, меня можно пустить на «мясо».

Смеяться от этого не хочется.

Если пожалуют от Рамазана, исход скорее всего будет таким же. Побоятся огласки. А кто молчит качественнее всех, они знают хорошо — звуки из-под земли не пробиваются в чужие уши.

Значит, и здесь не до смеха…

Что мне остается? Кто скажет?

Не было денег — не было печали. Появились деньги — избавиться от них можно только вместе с жизнью. Но этого мне не очень хотелось.

Прощупать бы обстановку, навести справки.

На окружение Рамазана у меня выход только один — Вячеслав Анатольевич. Надежды на него, конечно, маловато, но другого пути вообще нет. Я взялся за телефон и долго набирал номер казино. Было постоянно занято. Значит, директор уже на месте. Всем работникам хорошо известна страсть Баринова к долгим телефонным разговорам. Если начнет с кем-то беседовать, то, как старуха на скамеечке у подъезда, всем знакомым и незнакомым кости перемелет. И я терпеливо продолжил набор. Наконец, минут через сорок, пробился. Спросил, не слышал ли он чего нового про вчерашний вечер? Он сказал, что люди Рамазана интересовались моим домашним адресом. Советовал быть осторожнее. И даже предложил мне взять отпуск и смотаться куда-нибудь недели на четыре. Я подумал и согласился: