Сергей Зверев - Небесный шторм

Голода Бурнье не испытывал, но после стресса он бы с удовольствием что-нибудь съел. Он ощупал карманы комбинезона, скинул плоский рюкзачок – обязательный атрибут на случай чрезвычайной ситуации. Ситуация, в которой он оказался этой ночью, похоже, выглядела чрезвычайно. Через пару минут он хрустел горьким шоколадом, запивал водой из фляжки. Ракетницу он потерял во время катапультирования – чем был изрядно раздосадован. В наличии оставалась 9-миллиметровая «беретта», запасная обойма, аптечка, «сухой корм». Дожевав плитку и сунув скомканную обертку под камень, Шарль задумался. Мысли потекли веселее. Что произошло? Самолет упал, но при этом он не был сбит. Отказали все системы, и в первую очередь заглохли двигатели. Самолет был неисправен? Техники прошляпили? Но падал он не один, он точно помнил, с соседями тоже что-то приключилось. А потом эти огненные всполохи на земле… Несколько машин свалились наверняка. А что с остальными? Отбомбились по заданным целям и ушли на Сигонеллу? Геопатогенная зона? Злонамеренная акция? Но как такое можно сделать – чтобы у нескольких машин одновременно крякнули двигатели? Он решил не забивать голову вопросами, на которые нет ответа. Надо что-то делать. Возможно, его коллеги точно так же сидят посреди пустыни, ждут у моря погоды… Идти искать своих товарищей? Приклеиться к камню, ждать, пока прилетит спасательный вертолет? Он не может не прилететь, он обязательно прилетит. Они всегда прилетают. Вопрос лишь в том, заметят ли его – без ракетницы, без радиомаяка, который вмонтирован в кресло пилота, выброшенное катапультой вместе с летчиком? Идти искать любимое кресло? Самостоятельно выбираться из дикой местности и направляться к морю?

Память работала. Своих в беде не оставляют. Когда же это было? Кажется, на третий день операции… «F-15», вылетевший с авиабазы в Авиано, потерпел крушение из-за механической неисправности в сорока километрах от Бенгази. Летчики катапультировались. Тут же с борта американского «Kearsarge» взлетели два конвертоплана Корпуса морской пехоты – спасать своих парней, которые приземлились раздельно. Спасли – все идеально. Позднее появились сообщения о ранении семи местных жителей огнем команды спасательного аппарата. История темная – что там случилось, но раз открыли огонь – значит, так надо было, не стали бы стрелять от нечего делать…

Что-то юркнуло среди камней – то ли змея, то ли ящерица. Сердце испуганно екнуло. На гребень вскарабкалось четвероногое животное, постояло, растворилось во мгле. Плохо видно, кто это был, да и знания о местной фауне «незавершенные» – гиена, шакал, собака – четвероногий друг двуногих неприятелей? Шарль сполз с камня, оттянул затвор. Шакалов и змей он ненавидел с детства – любых и в любом виде. И очень вовремя! Воздух наполнился ревом моторов – увы, не авиационных, и из-за гребня, разрезая воздух светом фар, вынеслась машина! Она катила какими-то сложными зигзагами – огибая канавы, подпрыгивая на кочках. Сноп яркого света вырвал из мрака камень, на котором сидел Шарль. Но его там уже не было – с колотящимся сердцем он полз к скале, стараясь сплющиться, слиться с землей. За первой машиной вырвалась вторая – отправилась по широкой дуге против часовой стрелки. Этот джип в отличие от первого помимо обычных источников освещения имел поворотный фонарь на крыше. «Парашютистов ищут», – сообразил Шарль, сползая в ложбину перед гребнем, где пятью минутами ранее похоронил парашют. Вполне могли заметить, как он спускается с небес, а стало быть, из этого квадрата далеко не ушел; а может, нашли его кресло да резонно рассудили, что летчик поблизости… Он ненавидел себя – никогда еще не испытывал такого животного страха. За ним скатились несколько камней, хлынула глина. Он подавил страх, вернулся на косогор, подумав, что забиться в щель никогда не поздно, прижался к земле. Машины крутились по открытому пространству. Джип с прожектором и продолговатый пикап. Обе машины набиты людьми. Доносились мужские крики, гортанная арабская речь. Джип притормозил метрах в семидесяти от гребня, спрыгнули двое и, взяв автоматы наперевес, углубились в извилистую канаву. Несколько фигур отделились от пикапа, выстроились цепью и отправились в северном направлении, изучая складки местности. Шарль всматривался до боли в глазах – люди в форме, военные! Джип подъехал к пикапу. Осветился выщербленный кузов. В пикапе происходила возня. Похоже, кто-то дрался. Возмущенный крик – и тело вывалилось за борт. Шарль в бессилии заскрипел зубами. Человек был в форме ВВС НАТО. Ему показалось, он узнал Доминика Лазара – парня из его эскадрильи, с которым он успел перекинуться парой слов перед вылетом. Летчик вырвался, побежал, но споткнулся. Куда тут бежать – в пустыне? Двое военных спрыгнули на землю, принялись награждать его тумаками, схватили за шиворот и, посмеиваясь, перевалили обратно в кузов, где, принятый в «добрые руки», он очень быстро успокоился. Дюжины патронов в обойме хватило бы с достатком, чтобы навести панику в рядах военнослужащих, а потом… либо сдаться, либо последнюю пулю – себе. Люди из пикапа, прочесывающие местность, уже приближались. С мыслью, что сдаваться все же придется, Шарль сполз к основанию скалы, втиснулся в узкую расщелину. Пространство расширилось, он вполз в черноту, подогнул ноги. Закрыл глаза, начал представлять, что все это безумие происходит с кем-то другим, не с ним. Например, с Полем Гурденом, которого он недолюбливал за драчливость, самонадеянность и безалаберность (в «личной жизни»). Заскрипела каменная крошка над головой, он глубоко вздохнул и закрыл глаза.