Сергей Зверев - Небесный шторм

Он любил свою жену, готов был полжизни отдать за Жаклин, но пропади они пропадом – жгучие глаза барменши Софи из сицилийского кабачка, куда намедни заглянули летчики, пребывая в увольнении. Не устоял капитан Шарль Бурнье, голова закружилась от крепкой граппы, подошел, завязал беседу. У малышки Софи был трогательный акцент, увлекательные формы, а еще она так смотрела на бравого пилота… Смех девушки звенел колокольчиком, она вела его наверх – в помещения для «досуга», дразнилась, прижималась, а он подпрыгивал от нетерпения, пылал, как печка, голова просто взрывалась… А наутро отличался нехарактерной задумчивостью, не смотрел в глаза ухмыляющимся приятелям по эскадрилье и все никак не мог забыть эти карие бесстыжие глаза. «Все в порядке, милая, – скупо отозвался он. – Готовимся к тренировочному полету, тут все сейчас так строго и по-взрослому». Закруглил беседу, отключился и сдал телефон.

– Ты расстроенный, дружище, не случилось ли чего? – обогнал его, хлопнув по плечу, капитан Доминик Лазар – он направлялся к своему «Рафалю», застывшему вторым на рулежной дорожке.

– Не расстроенный, а сосредоточенный, – машинально отозвался Шарль, поворачивая к своему «Миражу», у которого переминались закончившие работу техники. – Думаю много.

– А ты не думай, работай. Ох, и врежем мы сегодня этому упырю. Резиденция Каддафи нынче моя, завидуй.

– Не промахнись…

– Как? – засмеялся Лазар.

Дурных предчувствий у Шарля не было. Но что-то неприятно покалывало под лопаткой – неясное беспокойство: то ли от разговора с Жаклин, то ли просто так. Прежде чем взобраться по приставной лестнице в кабину, он по давней привычке подбросил монетку в двадцать пять евроцентов. Выпал цифровой номинал – Шарль пожал плечами, ну, ничего, бывает, почему бы нет? И что теперь – рвать волосы, сказаться больным? Он ухмыльнулся, сунул монетку в карман и полез в кабину, сжимая шлем под мышкой…

Кабину «Дассо-Миража 2000D» – многоцелевого истребителя четвертого поколения, основной боевой машины ВВС Франции – тускло освещала подсветка приборов. С 2007 года эти самолеты не выпускали, заменили «Рафалем», но Шарль считал, что напрасно. Машина-монстр, до упора напичкана электроникой, «бесхвостка» с низко расположенным треугольным крылом. Трехстоечное шасси, мощная механизация крыла, корпус – из прочных композиционных материалов. Усовершенствованное радиоэлектронное оборудование. Система управления – электродистанционная, с четырехкратным дублированием, аварийным каналом, запитанным от отдельной батареи. Небольшая крейсерская скорость, но куда спешить? Самолет устойчив во всех углах атаки, диапазонах высот, включая критически малые, на малых же высотах идеально преодолевает системы ПВО, способен наносить удары в любых погодных условиях… Вооружение такое, что самому страшно. Четыре 30-миллиметровые пушки DEFA: две под фюзеляжем, две под крылом, управляемые ракеты «Скальп» класса «воздух – земля»; бомбы – корректируемые, свободнопадающие; подвесная артиллерийская установка «Dassault CC» с двумя пушками по шестьсот патронов в каждой…

Метеосводка получена – в районе Ливийского моря и береговой полосы Триполитании все спокойно. Южнее – в Феззане – свирепствуют пыльные бури: по-европейски – сирокко, по-ливийски – гибли, но туда вроде и не надо… Летчик был собран, сосредоточен. Переговоры с пунктом управления: полминуты до команды на взлет. Турбины уже ревели, боевая махина начинала разбег… Он поймал себя на мысли – и впрямь, испытывает беспокойство. Вроде все штатно, он четко знает алгоритм, действия на тренировках отработаны до автоматизма, это его второй боевой вылет… Хотя если честно, то первый – в апреле он участвовал в разведывательном полете над Мисуратой, где шли тяжелые бои повстанцев с головорезами Каддафи, и то одни, то другие попеременно выбрасывали противника из города. «Все в порядке, считай полет тренировочным, – успокаивал он себя. – Как дома, во Франции. Да, не болванки везу, полный комплект вооружения, и уничтожить надо не учебные, а реальные цели. И что? Ты же не сентиментален?» За два месяца боевой работы в небе Ливии не сбит ни один натовский самолет. Пропаганда Каддафи уверяла обратное, но каждый раз на поверку это оказывалось фикцией…

Он ни разу в себе не усомнился. С раннего детства Шарль Бурнье болел небом. Дядя Оноре – брат отца – летал на самолетах «Эр Франс» внутренних авиалиний. Шарль неделями пропадал в ангарах местного аэродрома – вместо того чтобы, как все дети, играть и хулиганить. Собирал потешные модельки, штудировал специальную литературу, в которой мало смыслил, но делал вид, что постигает сакральное. Окончив школу, поступил в летную – под Парижем – и почувствовал себя пилотом после первого же самостоятельного полета на третьем году обучения. Блестяще отучившись, попал в авиационный полк истребительной авиации в Тулузе, где служил и поныне. Летную службу в ВВС Шарль считал своим кредо. Амбиций и честолюбия – больше, чем у кого-либо еще. Он планировал стать полковником – не штабным, летающим – скажем, командиром авиационного полка. Дальше не заглядывал. Летных происшествий в послужном списке не было. Начальство и сослуживцы окрестили Шарля «счастливчиком». Он окончательно уверовал в себя, переучившись на новый «Мираж 2000» – основную боевую единицу французской авиации. За десять лет военной службы вырос из простого летчика до заместителя командира эскадрильи, от лейтенанта – до капитана. Он участвовал во многих учениях авиации НАТО, вместе с эскадрильей совершал летные командировки в Германию, Англию, Данию. Когда эскадрилью с началом войны перевели на Сигонеллу, воспринял это философски: начальству виднее; он готов защищать свою страну хоть на Южном полюсе. А реальная боевая работа – те же учения: трудно, напряженно, но вряд ли опасно. Кто там говорил – из великих, но не французов: тяжело в учении…