Андрей Воронин - Инструктор. Глубина падения

Паршин знал: если Алексей объявится, он, может, и поворчит, но увольнять его не станет, даже из зарплаты ничего не вычтет. Слишком ценным кадром он был и слишком много секретов знал. Паршин даже злиться на него не мог. И теперь думал лишь об одном: только бы тот объявился.

Рассуждать с Константином о том, что могло случиться, было бессмысленно. Поэтому всю дорогу до города Эдвард Паршин пытался сам проанализировать события последних нескольких дней.

Все складывалось как нельзя лучше. Купленный на французском авиасалоне самолет «Эльф» должен был, как он рассчитывал, окупиться максимум за пару лет. Он был рассчитан на не очень продолжительные полеты. Но до Минска можно было долететь куда быстрее, чем до Владивостока. Эта была не первая его сделка с месье Переном, которому он доверял. И инструкторы у него обычно были надежные, и самолеты он свои знал.

Да, возможно, не стоило лететь им на ночь глядя. Но, с другой стороны, в это время меньше рейсов, легче найти воздушный коридор. Нет, здесь было что-то не то. Чем больше Паршин анализировал ситуацию, тем больше склонялся к тому, что авария была кем-то подстроена. В подтверждение тому злорадные эсэмэски и конверт с фотографией и счетами, которые принесла ему в офис какая-то незнакомая женщина в чадре. Если бы за рулем сейчас был Алексей, Эдвард Паршин обязательно поделился бы с ним своими мыслями. И скорее всего, поручил бы провести расследование, попытаться вычислить, что за незнакомка его преследует.

Но за рулем был Константин, и Паршина передергивало от одного предчувствия, как тот будет морщить лоб, а потом выдаст свое сакраментальное «Не понял…». Пусть уж лучше смотрит на дорогу.

– Константин, – попросил Паршин, взглянув на часы, – можно чуть быстрее.

– Не понял… – ответил Константин и добавил: – Здесь больше девяноста нельзя.

Паршин только покачал головой. Его почему-то не оставляло какое-то нехорошее предчувствие. Все последнее время ему казалось, что вдруг появилась какая-то сила, которая затеяла и ведет с ним смертельно опасную игру. Что-то похожее на кошки-мышки, только со смертельным исходом. Кто-то мастерски организовал убийство Марго, так, чтобы подставить его самого, ведь он собирался к ней ехать. А жена, Маша, ведь тоже там оказалась не случайно. И вот теперь Марго убита, Маша в тюрьме.

С конкурентами, которые, конечно же, совсем не радуются его успехам, у них бывали разные терки и даже серьезные разборки. Но это решалось на уровне переговоров в присутствии охранников. И опять он вспомнил про Алексея. Тот отлично разбирался в людях и мог бы подсказать, кто способен на подобные шаги. Но теперь приходилось во всем разбираться самому.

Паршин набрал телефон Алексея. Но тот был недоступен.

Так получилось, что Алексей был в курсе всех или практически всех его дел. Хотя было одно, о котором, Паршин был в этом уверен, в подробностях знали только сам он и Грановский. Грановский погиб, значит, теперь о той давней истории знает только он один. Тогда, в начале 2000-х, грех было не использовать шанс. И не одни они его использовали. И разве они виноваты, что их «Дракон» пропал и парни не вернулись, видимо погибли… Хотя, может, Грановский был прав, и действительно кто-то из тех парней выжил.

В таком случае вполне возможно, что это и есть то главное звено, которое связывает всю цепь последних событий… Паршина даже передернуло, когда он вспомнил, как Грановский кричал на него, когда, как ему показалось, увидел по телевизору Митина. Ведь он, Паршин, действительно тогда недоплатил и никому не сказал, куда и зачем они полетели. Соврал, что ребята взяли отпуск и поехали отдыхать. Жен, детей у них не было. Кто-то из родителей пытался добиться правды, но как-то все потом утихло.

Если предположить, что у кого-то из парней или их родственников вдруг случайно оказалась эта фотография, которую они сделали тогда, в 2000-м, перед их отлетом, и копии документов… И похоже, теперь они вздумали его шантажировать… Нет. Это нереально. Копий было всего две. Одна хранилась у него, Паршина, в кабинете, другая – у Грановского. Значит, шантажировать его решила… Ева? Или кто-то из знакомых старика Грановского? Насчет этого нельзя было посоветоваться даже с Алексеем.

Все парни говорили по-английски. И в тот полет им нельзя было брать ничего, что могло вывести на русский след. Из предметов у них были лишь небольшие блокноты и ручки с золотыми буквами «drakon»: синяя, белая и красная. Это Грановский тогда решил понтануться: мол, чтобы помнили про Россию. Но никаких копий документов у них не было и быть не могло.