Максим Гарин - Атаман. Кровь за кровь

Вечер закончился тем, что сержант отобрал у Терпухина водительское удостоверение. Денег на взятку не было.

— Ну что, — вздохнул Терпухин, — потопаем пешочком? А, Валентин?

— Придется… — буркнул Бузуев, покачиваясь на ногах.

— Дела-а! — сказал Терпухин, — Когда-то я охранял резидента тогда еще советской разведки в Кабуле и получил вот такую ма-аленькую пулю. Прямо в колено. Меня, конечно, классно заштопали, но с тех пор не могу долго ходить пешком.

— Что значит ма-аленькую пулю?

— Да есть такое спецоружие. Из толпы стрелять…

— Юра, а сколько раз ты был ранен?

— Да раза три, когда был в Афганистане. Про первый раз я рассказал, во второй раз был ранен, когда мы окружали банду. Уже серьезно. Тогда я почувствовал, что это такое. Ранение, особенно полостное, — серьезная вещь. Слушай, Валек, выхода у нас нет. Надо соглашаться с предложением Полины. Тогда и машину отдадут, и права, и все на свете нас будет.

На следующий день Терпухин пошел к Полине. Разговор у них явно не клеился, потому что отношения были натянутые. Женщина чувствовала себя обиженной за вчерашний отказ. В конце-концов Терпухин, подавив гордость, сказал, что принимает ее предложение — выручить из плена сынка чеченского политика.

— Ну и отлично! — обрадовалась Полина. — Только я об одном тебя попрошу: перед тем, как отправиться в Чечню, ты должен съездить в Ростов.

— С какой целью?

— В Ростове есть морг. В нем хранят неопознанные трупы. — Голос у Полины изменился, она отвернулась. — Возможно, среди этих трупов…

— Можешь не продолжать, — перебил женщину Терпухин. — Я поеду, сегодня же.

— Я еду с тобой, — заявил Бузуев, как только Терпухин сообщил ему о просьбе Полины осмотреть морг в Ростове.

— Нас там так трясти будут! Сам знаешь обстановку.

Слова Терпухина о том, что их будут обыскивать на каждом шагу, подтвердились сразу же, как только самолет приземлился. Всех пассажиров прогнали через спецконтроль, затем стали тщательно изучать документы. В автобусе, следующем в центр Ростова, водитель объявил заунывным голосом: «Не оставляйте свои вещи в салоне! Если увидите какой-либо предмет, вызывающий ваше подозрение, сразу сообщите об этом водителю! Ни в коем случае не трогайте предмет руками!»

— Вот, блин, дожилась Россия! — буркнул Бузуев. — Как в Израиле каком.

— Ну, в Израиле, братец, по-другому, — сказал Терпухин. — Я, конечно, высказываю свое личное мнение, но считаю, что позиция евреев, которую они занимают по отношению к арабским террористам, совершенно верная. Взорвал бомбу — получи взамен налет бомбардировщиков. Каждый должен знать, что он понесет наказание.

— Но это тоже варварство! — не согласился Бузуев.

— А не варварство обвязывать себя тротилом и взрывать вместе с собой детей? В Израиле, даже если террорист совершил террористический акт десять-пятнадцать лет назад, спецслужбы все равно его вычисляют, убивают, а потом показывают по телевизору: вот, мол, так и так, помните, пятнадцать лет назад господин такой-то совершил теракт — убил пять человек. Сейчас мы его нашли, вот его труп. Понял? Тогда у замышляющих теракт будет чувство, что в любом случае они будут наказаны. А безнаказанность порождает безнаказанность.

Несмотря на тревожную атмосферу, Терпухин пребывал в благодушном настроении, а Бузуев нервно вздрагивал на каждый призыв водителя быть бдительным.

Ростов изнывал от жары, но на уличных клумбах пестрели ухоженные цветы. Где-то рядом плескался Дон, на берегах которого, вероятно, отдыхало много народу.

— Я пойду куплю билеты, — сказал Терпухин и, прислонив бывший у него в руках дипломат к спинке сиденья, вышел из салона автобуса.

Он тут же был остановлен криками нескольких пассажиров:

— Молодой человек, это ваш дипломат?

— Вы забыли вещи!..

Терпухин оглянулся, махнул рукой и пошел к билетной кассе.

— Куда же вы пошли?! — почти истошно закричал пожилой мужчина.

Терпухин махнул рукой трусливому пассажиру, что, мол, дипломат его и он сейчас вернется. Пассажиры смотрели на Терпухина, как на подрывника. Тогда Бузуев схватил дипломат и пошел следом за приятелем.

— Совсем свихнулись, — сказал Юрий, — весь юг потерял покой. А это самый благодатный край…

— А что ты хочешь, — отозвался Бузуев, — поживи в такой атмосфере, когда маячит постоянная угроза бойни, терактов… И не только перед ростовчанами… Так и в Краснодаре, и в Ставрополе, и в Таганроге… И не всегда получается так, что простые люди остаются статистами, молчаливыми участниками кровавой трагедии.