Андрей Воронин - Спасатель. Серые волки

– А почему вы так уверены, что это сделал именно Монах? Вы же сами сказали: свидетели, отпечатки пальцев, обыски – все говорило в его пользу!

– А вы заметили, – сказал Французов, – что я говорю не «он», а «они»? Просто он был не один. Заранее изготовил дубликат ключа, встал ночью якобы по нужде, открыл церковь и спокойно вернулся в постель. Да еще, наверное, и шумнул по дороге – нарочно, чтобы услышали и подтвердили: да, отлучался, но совсем ненадолго, буквально на пару минут. Потому что без этого ему бы никто не поверил. Сказали бы: «Ну да, спал ты! Соседи твои по общежитию – те спали, это верно. А ты встал тихонечко, провернул дельце, настоятеля кокнул и обратно под одеяло…» Элементарная и, кстати, удачная попытка обеспечить себе алиби. Ему незачем было находиться в церкви, дело-то было пустяковое: войти, собрать все в мешок и тихо уйти. Но настоятелю, видно, не спалось, он увидел в церкви свет, пошел проверить, что происходит, и кто-то с перепугу, от неожиданности тюкнул его по голове топором. Хотя старичок-то был – божий одуванчик, его можно было просто связать… Но это уже мои предположения, не более того.

– Так что же, все это до сих пор лежит в тайнике на даче? – ужаснулся Липский.

– Разумеется, нет. Более того, на месте дачи давно стоит чей-то новомодный коттедж – уже пять лет стоит, я специально узнавал. Бани больше нет, сарая нет, и тайника, следовательно, тоже более не существует. Но это не имеет значения: к моменту продажи дома тайник давно уже был пуст. Мажор сразу, в тот же день, погрузил все найденное в машину и перевез в надежное место, о котором никто из его старых подельников не знал. А потом вернулся в Москву и, продолжая заниматься делами, стал ждать. Он довольно быстро приобретал известность в деловых и политических кругах – да-да, и в политических тоже. Помните, как сказал в одном из своих телевизионных интервью Явлинский? Если экономист хочет осуществить свои идеи на практике, он должен стать политиком. Это правило, увы, действует, и его никто не отменял, вот только пускать грамотных экономистов в политику никто не хочет: это ж придется потесниться, а может, и вовсе расстаться с насиженным местечком… А знаете, что означает это выражение «насиженное местечко»? В древнем Риме существовали общественные уборные. Римляне были ребята основательные и даже общественные сортиры строили из мрамора. А садиться голым гузном на холодный мрамор, сами понимаете, не особенно приятно. Вот патриции и догадались посылать впереди себя рабов, чтобы те нагрели для хозяина местечко. Это исторический факт, можете проверить.

– Это исторический анекдот, – возразил Андрей. – Мне древние римляне на этот счет ничего не говорили, да и тому, кто первым накарябал эту чепуху на скрижалях истории, полагаю, тоже. Ну, так что там по поводу известности в кругах владельцев насиженных местечек?

– Ну, из самых общих соображений следовало, что, узнав о возвращении Мажора в Москву, те, кто спрятал церковные реликвии в его загородном доме, постараются вступить с ним в контакт. Это наверняка был кто-то из известной вам троицы – возможно, не все, но хотя бы один наверняка, потому что, кроме них, о существовании тайника никто не знал. В один прекрасный день ему позвонил Законник и назначил встречу – просто дружеские посиделки, что-то вроде вечера встречи выпускников. Они явились туда все как один, из чего нетрудно было сделать вывод, что, во-первых, в той истории замазаны все трое, а во-вторых, что они не доверяют друг другу до такой степени, что так и не сумели договориться и делегировать полномочия кому-нибудь одному. Никаких вопросов о тайнике не было, да Мажор их и не ждал: такой вопрос был бы равносилен признанию. Он немного их помучил, развлекая историями из жизни «the capital of Great Britain» и ее «inhabitants», а потом, когда им уже явно стало невмоготу, вскользь сообщил, что побывал на даче и просто так, из чисто ностальгических побуждений, заглянул в тайник.

…В лице изменились все трое – едва заметно, потому что тоже кое-чему научились за эти годы, но Мажор предполагал, что они испугаются, ждал этого и хотел, и едва уловимая перемена в выражении этих округлившихся, отъевшихся физиономий не ускользнула от его внимания. И только у Монаха хватило духу спросить:

– И что там?

– Золото, бриллианты, – голосом Юрия Никулина выдал подходящую к случаю цитату из «Бриллиантовой руки» Мажор и первым рассмеялся над собственной шуткой. – Ну что там может быть через столько лет? Пыль, паутина, мусор какой-то… А что?