Андрей Воронин - Спасатель. Серые волки

Взаимное разглядыванье длилось недолго, после чего больной, по-прежнему не шевелясь, негромко сказал:

– Ну, что же вы там встали? Входите, раз пришли. Присаживайтесь, вон как раз свободный стул.

В его усталом хрипловатом голосе не было ни тревоги, ни подозрительности, не говоря уже о страхе. Андрей ожидал совсем другого приема; все заготовленные загодя фразы выскочили у него из головы, и неожиданно для себя он брякнул:

– А вдруг я киллер?

– Сомнительно, – окинув его с головы до ног еще одним внимательным взглядом, объявил больной.

– Встречаете по одежке? – спросил Андрей, чуть приподняв двумя пальцами краешек своей пижамы.

– Отнюдь, – послышалось в ответ. – Просто я вас узнал. Конечно, этот мир – довольно скверное местечко, в котором возможно все. Я допускаю, что известный журналист мог в силу множества причин опуститься до роли исполнителя заказного убийства. Но с точки зрения заказчика, было бы крайне неразумно поручать такое ответственное дело дилетанту. И потом, если пользующийся славой одного из последних в России рыцарей свободной журналистики блогер, пишущий под псевдонимом Спасатель, пошел в платные душегубы, дела на родине обстоят еще хуже, чем я предполагал. В этом случае рассчитывать мне уже не на что. И уж подавно нечего терять, кроме энного количества более или менее неприятных недель, проведенных вот на этой койке. Так что не стесняйтесь, Андрей Юрьевич, входите и действуйте по своему плану, каким бы он ни был. Можете придушить меня подушкой: поверьте, в своем теперешнем состоянии я вряд ли сумею оказать достойное сопротивление человеку, сумевшему без единой царапины миновать милицейский пост.

– Полицейский, – придвигая к кровати стул и усаживаясь, поправил Андрей.

Он был польщен тем, что человек такого масштаба – миллионер, бывший министр и так далее, – оказывается, читал его статьи и узнал автора буквально с первого взгляда. Разговорчивость больного тоже ему импонировала, но она же и настораживала: он не любил, когда интервьюируемый с первых слов перехватывал инициативу.

– Ах да… Простите, никак не могу привыкнуть.

– А кто может? – невесело пошутил Липский. – Суть осталась прежней, и именно поэтому я здесь – как вы понимаете, без кровопролития и отнюдь не ради него. Я всего лишь хотел задать вам несколько вопросов…

– Понимаю. Честно говоря, я ожидал чего-нибудь в этом роде. Более того, признаюсь, я на это очень рассчитывал. Но я и надеяться не мог, что это окажетесь вы.

– В смысле – последний рыцарь и все такое? – Андрей криво улыбнулся. – Простите, но этот комплимент мало того что не заслужен, так еще и сомнителен. Какой там еще рыцарь! Да и потом, рыцари – я имею в виду настоящих рыцарей, в латах и так далее, – были еще те ребята. Когда подворачивался случай, своего они не упускали.

– Как и вы, Андрей Юрьевич, – сказал Французов. – Как и вы.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Андрей. Интервью явно выходило из-под контроля – точнее, не было под контролем с самого начала и пока что явно не собиралось под него попадать.

Впрочем, это было довольно любопытно.

– Ваше недавнее расследование с целью установить, что сталось с исчезнувшим золотом компартии, – огорошил его Французов. – В свое время я активно интересовался этой темой и даже сумел кое-что выяснить – к сожалению, далеко не все. Судя по тому, что было опубликовано в вашем блоге, вы продвинулись намного дальше. Лично я подозреваю, что вам удалось дойти до самого конца и что там, в конце, вы таки своего не упустили.

Андрей пугливо оглянулся на дверь.

– Не волнуйтесь, – улыбнулся Французов, – даже если они подслушивают, все равно ни черта не поймут.

– А другие?

– Вы о специальной аппаратуре? Полагаю, микрофонов здесь нет. Потому что своим нынешним положением я во многом обязан людям, которые очень не хотят, чтобы я говорил, и еще больше не хотят, чтобы меня хоть кто-нибудь услышал. Поэтому давайте говорить начистоту. От того, насколько верны мои догадки и насколько вы будете искренни, подтверждая их или опровергая, зависит многое – в том числе, разумеется, и судьба вашего интервью. Я готов рассказать куда больше, чем вы рассчитываете услышать, но на своих условиях и далеко не каждому.

«Ах ты морда арестантская!» – потихонечку начиная злиться, подумал Андрей, но тут же успокоился, напомнив себе, с кем имеет дело. В прошлом один из самых богатых людей России, промышленник, удачливый финансист, министр, едва не ставший премьером, латиноамериканский помещик – одним словом, барин, латифундист, хозяин жизни. Ясно, он привык везде и всюду выдвигать свои требования и ставить условия – привык так же, как и к тому, что условия эти обычно выполняются.