Андрей Воронин - Слепой. За гранью

Глаза коренастого кавказца загорелись бесовским огоньком.

– Прекрасно, Гиви! – проскрежетал он крепкими зубами. – Немедленно собери всех людей!

Повторять приказ не потребовалось. Кавказец понимающе тряхнул головой и поспешно вышел из помещения…

Прилетев в город на Неве, Слепой поспешил позвонить майору Куравлеву. Офицеры встретились в той же забегаловке у Витебского вокзала, в которой побывали уже в первый день знакомства. Взяв по кружке пива, они уселись за столик в углу помещения.

– И как все прошло Кронштадте? – поинтересовался Глеб Петрович у майора.

– Мы задержали левый груз прямо на точке и накрыли также «черную» бухгалтерию, – сообщил Куравлев.

– А куда перечислялись деньги? – поинтересовался Глеб Сиверов.

Майор, сделав несколько глотков пива, отставил бокал.

– Как мы и предполагали, часть денег осела в банке «Северное сияние», – сказал он, – а часть ушла в Москву.

– На какие счета? – торопливо спросил Сиверов.

Семен Васильевич расстегнул папку и достал оттуда лист бумаги.

– Вот на эти, – протянув документ, сообщил он.

Глеб Петрович с интересом глянул на цифры.

– Ба! Так я их знаю, – радостно воскликнул он. – Они совпадают с теми, которые я получил у Самуила Яковлевича.

Майор Куравлев удовлетворенно вздохнул.

– Значит, мы работали не зря! – сказал он.

Глеб дружески хлопнул ладонью по плечу питерского коллеги.

– Конечно, не зря! – заверил он. – Теперь владельцам этих счетов не отвертеться!

Допив пиво, мужчины заказали еще по кружечке.

– Ну а что еще новенького? – поинтересовался Слепой.

– Убили Бородина, – спокойно сообщил Куравлев, – умер страшной смертью…

– Арчил? – уточнил Слепой.

– Он самый, – подтвердил майор, – а теперь, я думаю, Арчил ищет возможности рассчитаться с господином Желобжинским.

– Я бы хотел по-при-сут-ство-вать при этом спектакле, – сухо усмехнувшись, по слогам сказал Слепой. – Кстати, а где сейчас Аркадий Вацлавович?

– У себя в банке, – ответил Куравлев, – но скоро направится в Дом культуры на отчетно-выборное собрание общества трезвенников.

Сиверов машинально тряхнул головой, но вдруг его лицо напряглось и нахмурилось.

– Семен, а Желобжинский знает, что Бородина убили и кто это сделал? – с нескрываемым беспокойством спросил он Куравлева.

– Думаю, что уже донесли, – предположил Семен Васильевич, – а если не донесли, то с минуты на минуту сообщат. Прошло уже достаточно времени…

– Васильевич, я знаю характер Арчила и уверен, что он не будет тянуть с расплатой за брата, – сказал Сиверов. – Я думаю, он воспользуется моментом, накрошит на собрании в Доме культуры неповинных людей, как капусту, но банкира достанет.

– Ладно, я подниму спецназ, – сказал майор, – а ты поезжай на собрание. А там по ходу дела разберемся, что и к чему…

– Лады!

Фээсбэшники, перекинувшись еще несколькими фразами и уточнив дальнейшие действия, покинули питейное заведение…

В Доме культуры было многолюдно: общественное движение «За трезвый образ жизни» набирало в городе обороты, включая в свои ряды все новых членов.

– Товарищи, попрошу сохранять спокойствие, – попросила присутствующих трезвенников председатель Инна Афанасьевна Гольдберг и заверила: – Аркадий Вацлавович будет с минуты на минуту. Он только что звонил и просил извинить его за небольшое опоздание.

В зале воцарилось молчание, но через несколько минут послышались дружные аплодисменты и все присутствующие встали. В зал вошел холеный мужчина и прошел к трибуне. За ним проследовали несколько крепких парней из его охраны, которые остановились неподалеку от него.

– А вот и наш многоуважаемый Желобжинский Аркадий Вацлавович! – победоносно заявила председатель.

В зале раздались еще более громкие аплодисменты. Банкир поднял руку, как бы смиряя публику, и это подействовало. Все уселись на свои места, и шум стих.

– Прошу прощения, дамы и господа за мое небольшое опоздание, но были неотложные дела, которые требовалось решить в срочном порядке, – принес свои извинения Желобжинский и предложил: – Итак, давайте начнем работу нашего отчетно-выборного собрания!

Банкир сел за стол, уступив место Инне Афанасьевне Гольдберг, которая вышла к трибуне с кипой бумаг…

– Итак, уважаемые коллеги, наше отчетно-выборное собрание считаю открытым! – громко заявила она в микрофон.

Зал разразился аплодисментами, и казалось, что все пойдет по наезженной колее, однако случилось непредвиденное. В зал ворвались бойцы в масках, а к трибуне подошел невысокого роста человек в штатском.