Андрей Воронин - Слепой. За гранью

– Садимся в машины, – сказал Арчил Ашотович генеральному директору Сивцову.

Юрий Алексеевич кивнул и осмотрелся.

– А где Михаил Ашотович? – поинтересовался он.

Последним из здания вышел долговязый кавказец.

– Я здесь, дорогой, – успокоил он генерального директора и показал папку, – в спешке чуть документы не забыли.

Сивцов укоризненно качнул головой.

– Да, – вздохнув, произнес он, – вот был бы номер: приехали на деловую встречу, а документы забыли… Давай сюда!

– Держи…

Магомедов-старший подошел к директору и протянул ему папку с документами, однако вдруг покачнулся и, неуклюже уронив папку, упал навзничь на ступеньки. Глаза Михаила Ашотовича удивленно смотрели в голубое небо, а во лбу зияла огромная кровавая дырка.

– A-a… – только и смог выдавить главный акционер ликеро-водочного завода.

– Всем в здание! – громко приказал Арчил и тут же спросил: – Откуда стреляли?

– Кажется, из той развалюхи, – неуверенно ответил один из подчиненных.

Коренастый кавказец обернулся: охранники уже затолкали акционеров обратно в здание, а на крыльце осталось лежать только бездыханное тело старшего брата. Арчил скрипнул крепкими зубами и крикнул:

– Рамиз, займись братом! Остальные за мной!

Он махнул рукой и побежал в сторону реконструировавшегося дома. Охранники последовали за начальником…

Как ни старался Арчил Ашотович со своими орлами перехватить киллера, он все же опоздал. На строительной площадке среди груды мусора, битого кирпича и прогнивших досок лежал невысокого роста длинноволосый парень в джинсовом костюме. В его голове, так же как и у Магомедова-старшего, зияла кровавая дыра.

– Наверное, он и стрелял, – предположил один из охранников, – а когда сделал свое дело, его убрали.

Арчил с ненавистью посмотрел на труп и пнул его ногой.

– Сука! – прохрипел он сквозь зубы. – Кто-нибудь знает его?

– Нет, – прозвучал дружный ответ.

И только один рыжеволосый охранник, наморщив лоб, не спешил подать голос.

– Ну что ты молчишь? – нетерпеливо спросил Магомедов. – Знаешь его?

Рыжеволосый неуверенно пожал широкими плечами.

– Точно не скажу, – ответил он, – но сдается мне, это Рыбка…

– Рыбка? – переспросил Арчил Ашотович.

– Точно, – вдруг подтвердил другой охранник, – он работал на местную братву.

У начальника охраны глаза налились кровью.

– На Князя?! – воскликнул он.

Охранник кивнул.

– Да, на Обухова, – подтвердил он.

Коренастый кавказец вновь заскрипел зубами и, ничего не сказав подчиненным, резко развернулся и направился к офису…

День не задался с самого утра – к такому выводу пришел Глеб Сиверов, когда, зайдя в ванную комнату, не обнаружил в водопроводных трубах горячей воды.

– Вот дерьмо, этого мне еще не хватало! – недовольно проворчал Глеб. – Ведь только собрался уборку в квартире устроить и хоть кое-что постирать.

Он повертел краник, но все его старания оказались напрасными: горячая вода не полилась. Впрочем, и немудрено – горячей воды не было не только в носике его смесителя, но и в водопроводных трубах по стояку всего подъезда. Правда, об этом разгневанный жилец узнал только после того, как позвонил в ЖЭС и услышал, что в его доме, а конкретно в его подъезде произошла авария – прорвало канализационную трубу, а посему временно горячей воды не будет.

«Интересно, – подумал Сиверов, – прорвало трубу канализации, а отключили почему-то горячую воду».

– Когда? – недовольно усмехнувшись, поинтересовался Глеб.

– Что «когда»? – переспросила диспетчер жилищно-эксплуатационной службы.

– Я спрашиваю, когда ваша аварийная служба устранит неполадки на линии? – задал более обстоятельный вопрос Глеб.

– Я вам че, справочное бюро?! – воскликнула диспетчер. – Или я мэр города, который довел Москву до того, что то тут, то там все рушится, ломается, загорается…

Озадаченный и немного растерянный москвич вдруг поймал себя на мысли, что не знает, о каком это она мэре говорит: то ли о перестроечном, то ли о нынешнем. Но скорее всего, решил Глеб, разгневанная женщина имела в виду сбежавшего к жене в Лондон мужичка в кепке, прихватившего вместе с головным убором и многомиллионное состояние, наворованное «честным» и непосильным трудом у российского государства.

«Да… – размышляя про себя, чуть пошевелил губами Сиверов, – натворил мужик таких дел со своей женушкой, что теперь до конца жизни не отмоется».