Андрей Воронин - Слепой. Кровь сталкера

Выйдя в коридор, а потом на кухню, Лиза поняла что, во-первых, уже десять утра и, во-вторых, генерал Потапчук уехал, не попрощавшись с ней. Валентина Генриховна, которая колдовала у плиты, заварила ей кофе и передала ей записку, которую оставил генерал.

«Дорогая, славная моя Лиза! Мне пришлось уехать очень рано, поэтому я тебя не будил. Напоминаю, что теперь главное для тебя – поддержать маму. Кто бы и куда ни пытался тебя вытащить, ни в коем случае не выходи и не выезжай. Помни, что ты теперь для преступников самая дорогая добыча. Как только я вернусь, мы с тобой разработаем дальнейший план действий. Береги себя и маму. Твой Ф. Ф.».

Лиза вздохнула и посмотрела на висящие на стене часы. До времени встречи, которую назначил ей Виктор, оставалось уже меньше двух часов. А нужно было выскользнуть незамеченной за ворота, добраться до города, а там еще и до кафе «Мороженое».

– А где мама? – спросила она у Валентины Генриховны. – И все прочие?

– Да пошли в зал какой-то новый фильм смотреть, – пожала плечами хозяйка.

– А вы чего не с ними? – удивилась Лиза.

– Как справлюсь по хозяйству, тогда и кино посмотрю, – деловито сказала Валентина Генриховна, пробуя на вкус содержимое кастрюли. – Вот борщ доварю и к ним. А ты прямо сейчас присоединяйся.

– Нет, – покачала головой Лиза, – я спать. Ночью почти не спала. Кофе выпила, теперь совсем глаза слипаются.

– Обычно кофе всех бодрит, – удивилась Валентина Генриховна.

– Только не меня, – покачала головой Лиза, – я наоборот, как кофе хлебну, сразу засыпаю… Хотите, – предложила она, – я за вас борщ доварю, выключу. А вы идите, а то много пропустите.

– Ну, если хочешь покашеварить, то спасибо, – улыбнулась Валентина Генриховна, развязывая и вешая на стену фартук.

Дальше, как Лиза потом не раз вспоминала, она действовала как будто во сне. Вернулась в комнату, привела себя в порядок, натянула джинсы и яркую розовую маечку, подкрасилась, заглянула на кухню, убедилась в том, что Валентина Генриховна ушла смотреть кино, и выключила горелку под кастрюлей. А затем, осторожно отворив калитку, выскользнула на волю. Лиза быстренько добежала до шоссе, остановила попутную легковушку, даже не обратила внимания, какой марки, и попросила:

– В Москву, в Москву, в Москву…

– Ну, вы просто чеховская героиня! – решил, очевидно, показать свою интеллигентность пожилой, но молодящийся водитель и поинтересовался: – А в Москве куда?

– В Москве я сама, – строго остановила его Лиза.

Она довольно быстро добралась до кафе «Мороженое», где когда-то они с Виктором действительно ожидали отца. Тогда Виктор угощал ее, совсем девчонку, мороженым. И надо же, ее увидели одноклассницы. По школе поползли слухи, что у нее есть взрослый кавалер. И маму вызывали в школу, и их классная «открывала ей страшную тайну», что «ее дочь встречается со взрослым мужчиной». Когда мама и отец разобрались, что к чему, они долго смеялись, а потом во время застолий рассказывали эту историю как анекдот. А ведь Лиза тогда и в самом деле влюбилась в Виктора. И сейчас, как только она увидела его за одним из столиков, у нее сердце едва не выскочило из груди от волнения.

Виктор был насторожен, бледен и то и дело оглядывался по сторонам.

Заметив Лизу, он встал и пошел к ней навстречу.

– Здесь опасно, – сказал он, даже не поздоровавшись. – Сейчас возьмем такси и поедем в одно местечко, где мы сможем спокойно поговорить.

Только когда такси выехало за город и остановилось у съезда на проселочную дорогу, Лиза поняла, какую глупость сморозила. Виктор взял ее за руку и, попросив идти поскорей, буквально потащил к стоящему на отшибе деревянному дому. Единственное, что успела заметить Лиза, – это надпись на указателе: «Корешки».

Дом, несмотря на неприглядный внешний вид, был жилым. Похоже, даже недавно топили печку. На застеленном белой скатертью столе лежала буханка черного хлеба в полиэтиленовом пакете и нож, рядом стояла полуторалитровая бутыль минеральной воды и два стакана.

– Михайловна – юмористка, – покачал головой Виктор. – Сказал, что мне теперь только минералку пить можно, так она аж из Москвы ее приперла.

– А что с тобой такое случилось? – спросила Лиза. – Чего ты вдруг в больнице оказался? У тебя что-нибудь серьезное?

Она и сама не заметила, как перешла с Виктором на «ты».

– Настолько серьезное, что ты этого даже не представляешь! – сказал Виктор и, прижав Лизу к себе, поцеловал. У Лизы, чего она от себя никак не ожидала, от этого поцелуя, о котором она столько мечтала еще школьницей, голова закружилась. Но Виктор вдруг отстранился и грустно добавил: – Мне, Лизок, как и твоему бате, почку вырезали.